– Нора! Подожди!
Молодой человек, держа хаски на коротком поводке, спешил к ней. Девушка придержала дверь, и мужчина, войдя в подъезд, остановился напротив нее.
– Привет, – поздоровался он.
– Привет, – ответила она с плохо скрываемым недоумением. Подруга его уже скрылась из виду, но вдруг именно сейчас вспомнит, что что-то забыла, и вернется. Впрочем, может, и к лучшему, если она выяснит, что ее молодой человек с ней нечестен.
– Возьми, это тебе, – сосед протянул оторопевшей Норе смятый белый конверт со знакомой светло-синей полосой по краю. – Я ждал тебя, чтобы отдать лично в руки.
Хаски ринулась к выходу, мужчина чуть натянул поводок, сдерживая ее напор. Видимо, пес, заскучав, а может, как нафантазировала себе в то же мгновение Нора, чтобы поскорей покончить с неловкой ситуацией, торопился вернуться домой.
– Эй! – сердито окликнула Нора соседа. Он, вопреки ожиданиям, не проигнорировал ее оклик, а оглянулся и остановился на пороге.
– Как тебя зовут?
– Алехандро.
– Алехандро, ага. Так вот, Алехандро, тебе не кажется, что ты поступаешь нечестно по отношению к своей подруге, бросая мне тайно в ящик романтичные письма?
Она хотела пристыдить его, из женской солидарности с его девушкой, но парень совершенно не смутился. Только метнул в Нору острый, будто заточенный, взгляд и, отворачиваясь, произнес:
– Ты прочитай, что там написано, и сделай, как тебя просят. Тогда и поймешь.
Нора поднялась к себе, прямо у двери надорвала конверт и вытащила листок. На этот раз на нем была написана уже от руки ровным красивым почерком всего лишь одна фраза: «Завтра в 11.00 в баре напротив».
Те несколько дней, что минули после памятного разговора в кабинете доктора, во время которого Кира узнала свое настоящее имя, оказались похожими на закипающий бульон: относительно спокойная поверхность ее дней уже нарушена волнениями, от уголков к середине собирается пена отторжения, со дна начинают подниматься пузырьки негодования. Еще чуть-чуть – и бульон настроений забурлит и выплеснется через край. Кира бродила из угла в угол комнаты, затем, не выдерживая замкнутого пространства, спускалась в парк, несмотря на зарядившие дожди, и там в одиночестве отматывала складывающиеся в километры метры дорожек-лекал. Внутри нее все клокотало и бурлило, и даже хлещущие по макушке и плечам струи холодного дождя не остужали ее эмоций. Чувства разрывали ее, и ей приходилось сдерживать их, будто разъяренных, рвущихся с поводков псов. Она уже была накануне выписки, как тут эти новости от Ильи Зурабовича. И доктор решил, что Кире нужно еще немного побыть в больнице, пока он попытается выяснить все обстоятельства случившейся с ней истории. Нет ничего хуже в подобной ситуации бездейственного ожидания. Но доктор сказал, что уже сделал нужные запросы. Правда, ответов все не было, и Кира, наматывая круги по смазанному дождями парку, кипела от бессилия.