— Пётр Сергеевич, помогите мне перенести больного в машину.
На этот раз говорливый водитель не стал комментировать ситуацию, а просто помог Павлу с носилками.
Человека лежащего на земле осторожно опустили на носилки и отнесли к машине, а затем поставили их через задние двери в салон автомобиля.
После того, как двери автомобиля захлопнулись, Павел обратился к водителю скорой:
— Пётр Сергеевич, нам нужно как можно быстрее добраться до районной поликлиники.
На что Пётр лишь вкрадчиво кивнул и стал заводить свой автомобиль.
Оказывается, старый водитель мог не только непринуждённо болтать. Когда ситуация требовала тишины и сосредоточенности Пётр Сергеевич никогда бездумно её не нарушал.
Машина ещё не успела тронуться, а Павел уже освободил грудь от рубахи и, достав фонендоскоп, внимательно изучал сердечный ритм, затем измерил артериальное давление и анализировал показания приборов.
Сердечный ритм был слабым нечётким, пульс тоже едва прощупывался, но парадокс заключался в том, что артериальное давление возрастало, а это было взаимоисключающим фактором.
Это ставило молодого врача в тупик и, признав это, он полностью расписался бы в своей некомпетентности, а он не мог себе этого позволить.
Иногда, слишком много амбиций и только отличные оценки во время обучения, вредят в жизни гораздо больше, чем помогают.
Карета скорой помощи стремительно мчалась по утреннему городу, оставляя за собой квартал за кварталом.
Пётр выбрал не самый короткий маршрут, но в большинстве случаев, позволяющий сэкономить несколько драгоценных минут, минуя утренние автомобильные заторы.
А в салоне машины скорой помощи стремительно умирал человек и доктор, используя все имеющиеся у него знания, ничего не мог с этим поделать.
В его голове, словно рой обезумевших пчёл, клубились названия сотен симптомов, но ни один из них не подпадал под ситуацию, в которой был сейчас его пострадавший.
Мужчине, лежащему сейчас без сознания, не помогло ни один из тех лекарственных препаратов, которые молодой доктор с величайшей осторожностью ставил для того, чтобы склонить чашу весов пациента на сторону жизни — они просто не действовали, словно он колол не сильнейшие медикаменты, а дистиллированную воду.
Судя по имеющимся у Павла поверхностным данным, полученным с помощью элементарных замеров пульса и данных прибора артериального давления, получалось, что кровь больного, каким-то необъяснимым образом, загустела до такого состояния, что сердце, было больше не в состоянии её прокачать и, само, вязнув в нём, медленно останавливалось.