* * *
Это утро Ирина провела в страхе и отчаянии. На улице творилось что-то непонятное, и это её очень пугало. А ещё с работы пока не вернулся муж и она, ловя каждый шорох, с нетерпением ожидала его появления, надеясь на то, что когда в доме, наконец, появиться мужчина — хозяин, все страхи и сомнения развеются сами собой.
Так она провела несколько часов в томительном ожидании. И сама того не заметив, видимо, задремала сидя в большом кожаном кресле расположенном напротив входной двери.
Проснулась она оттого, что кто-то тихо скрёб в их железную дверь.
Ирина легко взлетела с кресла и стремительной неслышной поступью пересекла по коридору расстояние, отделявшее её от входной двери. Выглянув в глазок, она увидела Алексея. Это он, должно быть, испытывая перед ней чувство вины, теперь виновато скрёбся в их дверь.
— Ну, где же ты был? — едва сдерживая слёзы, набросилась Ирина на своего супруга. Ей приходилось говорить сдавленным, но весьма чувственным голосом полным пережитых в это утро эмоций, так как дети были дома и ещё беззаботно спали.
— А с ключами что? Опять где-то потерял, горе ты моё? — уже более сдержанно поинтересовалась она, уже заранее прощая его, лишь за то, что он сейчас здесь и с ней.
В полутемном коридоре она случайно наткнулась глазами на его лицо.
В этот момент ей почему-то стало не по себе. Было в его облике сейчас нечто особое и вместе с тем не уловимое и это насторожило Ирину.
— Лёшка, ты чего? — неуверенно произнесла она.
Вместо прямого ответа Алексей вплотную подступил к жене и крепко охватил её за талию.
Она ощутила сквозь тонкий шёлковый халатик его сильные и такие холодные руки.
Ирина расценила его крепкие объятия, как любовную прелюдию.
— Лёша, ну ты, что удумал? Не сейчас — дети ведь дома.
Но вместо ласк Алексей резко приблизил тело своей жены, так стремительно, что голова её откинулась назад, открывая нежное горло.
С нечеловеческим спокойствием Алексей глубоко вонзил свои зубы в эту безупречную молодую плоть.
Спустя несколько минут.
Дверь в детскую спальню растворилась. На пороге возникли два силуэта — высокий мужской и миниатюрный женский. Войдя в глубь затемнённого помещения, супруги разделились: Ирина отправилась к трёхлетнему Стасику, а отец к пятилетней Соне.
В напряжённой тишине раздался тонкий сонный детский голосок:
— Мама?!
* * *
Внук Елизаветы Павловны, Ярослав был наркоманом и проживал вместе с ней. Это вынужденное соседство для старого человека было делом весьма утомительным, а иногда и смертельно опасным. Но порою смерть казалась ей самым лёгким избавлением от всего того безумия бурлившего вокруг.