Аринна тем временем старательно причитала.
— Может, я тебе свою шубу дам? А то окочуришься от холода где-нибудь под забором — на радость собакам…
Я представила живописную картину: собаки яростно делят моё дорожное рванье, — но тут же отогнала от себя эти мысли. Чтобы не рассмеяться ненароком.
— Да ладно Вам, госпожа Аринна, — отмахнулась я. — Я ненадолго.
И, пока та не придумала для меня ещё одной бесславной кончины от холода, поспешила к двери.
— …А ты это куда? — раздалось позади весьма сердито.
— Дык тоже прогуляться хочу, — ответствовал голос племянничка.
— Шубу возьми!.. — донеслось уже из-за закрываемой двери.
Только почетного сопровождения мне не хватало!
Я злобно прислушалась к торопливым шагам мальчишки позади и ускорила скользящие движения — сапоги, несмотря на качество, всё-таки не подходили для скользкого льда. Они вообще были для лета. Ну вот, теперь ещё и обувь надо покупать. Если, конечно, от плаща деньги останутся.
Солнце слабо освещало покрытый первым снегом (в ноготь толщиной) Паулурбос. Студеный воздух щекотал ноздри и вырывался изо рта теплым клубком. Снег прекратил сыпаться. В воздухе повисла зимняя тишина.
Я ускорила шаги, одним ухом прислушиваясь к топоту позади меня. Лавка с необходимым мне товаром находилась за поворотом, и, может быть, мне удастся незаметно ускользнуть от назойливого Гани?
Когда желанный поворот оказался где-то в локтях десяти, я, уже не сдерживая себя, припустила туда. И успела, рывком распахнув дверь и юркнув вовнутрь.
Никакого чувства достоинства! А ведь все уже привыкли видеть во мне серьезную тетку, а не последнюю трусиху, делающую ноги от какого-то мальчишки.
Но, к счастью, продавец списал мою торопливость на погоду за окном.
— Морозно, да? — кивнул он на выбеленную выпавшим снегом улицу. — Ничего, потом ещё хуже будет.
Почесав ладную светлую бороду, он вперил в меня внимательный взгляд.
— Госпожа травница хочет что-то приобрести? — проницательно поинтересовался он. Я с готовностью озвучила своё желание. Торговец пошёл в кладовку за плащами.
…Примерка была в самом разгаре, когда продавец воскликнул:
— Во дурак! В таком тулупчике зимой, а?! Неудивительно, что зуб на зуб не попадает!
Я отвернулась от зеркала к окну. За четырьмя стеклышками был виден пританцовывавший на месте непутевый Ганька, цветом лица уже походивший на незабудочки с моей ночной рубашки.
— Мгновение, — пробормотала я, не в силах созерцать сие дальше, и решительно направилась к двери. Распахнув оную, я, не дав пареньку опомниться, схватила того за грудки и втащила в жарко натопленную лавку.