- Что зажурился, светлый князь? - обращается ко мне сидящий неподалеку на невысоком мохноногом коньке Кузьма Минин. - Али не по нраву тебе войско наше?
Посадский староста, выдвинувшийся в руководители ополчения смотрит на меня хитро улыбаясь. Мы с ним почти друзья, почти потому что я все-таки аристократ, и он свое место помнит. Но Аникита явившийся в Нижний Новгород скрупулезно выполнил мой наказ "поклонится князю Пожарскому и посадскому старосте Минину", добавив еще и пророчество про боярскую думу. Как говорится доброе слово и кошке приятно, и Минин оказанную ему честь не забыл. Именно Кузьма руководит всем огромным хозяйством ополчения. Именно благодаря ему все воины сыты, а у их коней есть овес. Заодно с воинами сыты и мы с Казимиром, а также и наши кони.
- Нет, что ты Кузьма Минич, войско справное. Как узнают поляки какие бравые вояки на них идут, того и гляди разбегутся кто куда. - Усмехнулся я в ответ.
- Эх, князь, и не совестно тебе смеяться над нами. На последние гроши земля русская собрала воев, а ты зубы скалишь.
- Господь с тобой, Кузьма, не смеюсь я. И в войске вашем не сомневаюсь, а твердо знаю, что побьете вы ляхов. Крови, правда, прольем много и своей и чужой.
- А иначе нельзя! - посерьезнел Минин.
- Нельзя, - согласился я.
- Но ведь с нами ты, светлый князь, - снова улыбнулся мой собеседник, - а ты говорят удачлив.
- Вы бы и без меня справились, однако я что-нибудь придумаю. Уж, будь уверен Кузьма, я постараюсь.
Лето было в разгаре, когда мы подошли к разоренной Москве. Ничто не напоминало будущий мегаполис в этих дымящихся развалинах. Местные жители давно бежали из разоренного города. Жилища их большей частью сгорели в многочисленных пожарах, а то, что пощадил огонь, пошло на строительство многочисленных острожков. Поляки держали оборону в Кремле и Китай-городе, а с запада им на выручку шел Ходкевич. Уж не знаю, где литовский гетман добыл припасы взамен погибших в огне, но только он справился.
Основные силы ополчения остановились у Троице-Сергиевой лавры, где их торжественным колокольным звоном встречал архимандрит Дионисий. Потом был торжественный молебен, где все войско истово молилось о даровании победы. Наши передовые отряды в это время уже вступали в столицу. Один из таких отрядов стал мой бывший рейтарский регимент во главе с Вельяминовым. Так уж случилось, но я вызвался идти вместе с ними. Трудно сказать какая нелегкая понесла меня вперед, но долгий поход мне наскучил, и шило в известном месте в который раз не давало покоя своему обладателю. Соблюдая известную осторожность, мы продвигались среди развалин некогда цветущего города. Среди нас было немало бывших жителей стольного града, а также людей бывавших в Москве ранее. Не раз они, узнавая среди развалин дорогие им прежде места, угрюмо стискивали зубы и сжимали рукояти сабель.