- Анисим, расставляй стрельцов и посоха пусть рядом будет, я у пушек сколько ядер хватит буду палить, а как в упор подадут ударю дробом. Если перелезут через частокол, то отступай в порядке дабы под гостинец подвести. Ну, все, прости, если что не так было.
- И ты герцог-батюшка не поминай лихом!
Тем временем под стенами острожка занялась жаркая перестрелка. Вражеские мушкетеры несли значительные потери, но вели максимально возможный огонь по его защитникам, а те не менее ожесточенно отвечали. Я в это время старательно бил из пушек максимально увеличив, забитым под лафет клином, угол возвышения, стремясь накрыть гарцующую за спинами венгров латную конницу. Полуразрушенный острожек все одно придется оставить, рассудил я, а каждый убитый или покалеченный шляхтич это плюс нам в завтрашнем сражении. Увы, моя любимая подзорная труба была как никогда далека от меня, но даже невооруженным глазом было видно, как вздымаются на дыбы кони, и падают с них разряженные в пух и прах всадники. Наконец им это надоело, и быстро преодолев разделяющие нас расстояние, латники спешились и полезли на вал, вместе с пикинерами.
- Надежа, ядра кончились, - доложили мне пушкари.
- Заряжайте дробом, - отвечал я им и принялся выбивать клин из под ствола.
Мы поспели как раз вовремя, и одновременный залп обоих наших пушек смел атакующих готовых уже ворваться в острожек. Однако, передышка была недолгой и враги, немного оправившись снова полезли с прежним ожесточением. Развороченный еще при прежних атаках частокол был не слишком надежной преградой для атакующих. Поэтому то одному, то другому противнику удавалось проникнуть внутрь укрепления. Одних сразу поднимали на рогатины крестьяне или рубили бердышами стрельцы. Других удалось подстрелить мне из пистолетов. Винтовку я давно отставил, ибо расстояние сократилось до минимума, а заряжать пистолеты было быстрее. Увы, врагов было слишком много и они, преодолев, наконец, частокол стали шаг за шагом теснить ополченцев. Как раз на этот случай и был мной придуман "гостинец". Еще когда в острожек чуть не ворвались казаки, я решил сделать нечто вроде оружия последнего шанса. В возвышении на котором стояли наши пушки была выкопана конусообразная яма на дно которой помещен бочонок пороха. Поверх него был установлен щит из крепких жердей или точнее небольших бревен, а уже на него насыпаны камни, обломки оружия и прочий хлам, которому предстояло стать поражающими элементами импровизированного фугаса. Конус расширялся в сторону наших фасов и по моим прикидкам должен был снести нападавших ко всем чертям, буде им удастся прорваться. Мысль о необходимости подобного приспособления пришла мне в голову, когда казаки едва не ворвались в острожек, а устроено оно было, пока старательный, но не слишком сообразительный пан Шепетовский развлекал меня и гетмана переговорами. Минусом было то, что врыв безо всякого сомнения разворотил бы насыпь под нашими пушками и сделал бы невозможной дальнейшую стрельбу. Но тут уж выбора не было, или так или никак.