Увидев того, кто кроме него находился в комнате, и осознав наконец куда он попал, Райнек похолодел. Перед ним, сложив перед грудью руки и слегка склонив голову набок, стоял отрекшийся. Ведь только они носили серые мантии подобного кроя. Он однажды побывал на Чистой площади, где в тот момент происходило аутодафе, видел тех троих, которых везли на эшафот и запомнил. У него всегда была хорошая память.
Отрекшиеся от истинного света служили двум темным братьям-богам Виллу и Сирату. Их именами матери пугали своих непослушных детей. Самый сильный и организованный в Эрантии культ темных богов, последователи которого получали силу, мучая и убивая своих жертв. Их выслеживали, сжигали и вешали, но люди продолжали пропадать, и эта незримая война длилась с того самого момента, когда Эраст Великий провозгласил себя королем и объявил награду за их головы.
Увидев, что Райнек очнулся окончательно, отрекшийся откинул с головы капюшон и приятным низким голосом произнес:
— Меня зовут Ургам! Мастер Ургам! Здравствуй, юноша, и добро пожаловать в мою скромную обитель!
Обыкновенное, в чем-то даже привлекательное лицо. Аккуратно подстриженная бородка, четко очерченный рот, спокойный взгляд — этот человек совсем не напоминал тех уродов, о которых полушепотом рассказывали сказители во всех кабаках Вайдарры. Да, Райнеку было страшно. Очень страшно. Но показывать свой страх — верный путь на пыточный стол. Боло говорил, что сильный всегда сам определит твою судьбу, а сильные презирают трусов…
— Так уж и добро? — кинув взгляд на перетянутые ремнями руки и стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, ответил он. — Вероятно, у меня просто несколько иные представления о гостеприимстве.
— Это для твоего же блага, — не меняя тона, ответил его собеседник. — Сейчас ты узнаешь почему.
Отрекшийся задрал рукава мантии, шагнул к Райнеку и положил ладонь на его запястье.
— Терпи, — посоветовал он.
В следующее мгновение, вытатуированная на его запястье змея дернулась, зевнула, а потом быстро переползла на руку привязанного к креслу парня. Тело Райнека рвануло от боли. Словно тысячи раскаленных игл одновременно воткнулись в его мозг. Он выгнулся дугой и не в силах сдерживаться заорал.
— Все, все, успокойся, — Ургам положил ладонь ему на голову, и боль постепенно начала отступать. — Это каират, когда-нибудь ты сможешь его приручить.
— У меня будет это «когда-нибудь»? — тяжело дыша, прохрипел Райнек.
— Ты, наверное, уже догадался, что из этой комнаты есть только два выхода? — пожал плечами отрекшийся. — Один из них достаточно неприятный, а вот другой откроет перед тобой массу новых возможностей.