— Тот, кто зашёл в могилу короля, должен был забрать это с собой, — Райнек кивнул на траву, туда, где предположительно валялся выброшенный им предмет. — А если он его не забрал? То что?
Нет, он понятно не ждал от костяной собаки никакого ответа. Его питомица, к сожалению, разговаривать не умела. Но зато она умела слушать, а за пару лет жизни, проведённых в доме неразговорчивого Боло, Райнек научился разговаривать сам с собой.
— Правильно! — отвечая на собственный вопрос, тут же продолжил он. — Тот, кто зашёл внутрь — он все ещё там! Не по зубам ему оказались стражи гробницы! Но мне-то на этих стражей наплевать! — добавил он, надевая на шею выданный ему амулет. — Они меня даже не заметят. И еще я не думаю, что тот, кто должен прийти, явится в ближайшие несколько часов. А я быстро, только одним глазком взгляну и все.
В голосе некроманта послышались оправдательные нотки, он покачал головой, подошел к замершей справа от него собаке и провел по ее шипастой морде ладонью.
— Лежать, Мирна! — ласково произнес он. — Ты подожди немного и не очень тут без меня скучай!
Дождавшись, пока собака выполнит его команду, он еще раз ей улыбнулся и провожаемый немигающим багровым взглядом своей питомицы и подруги, направился к входу в склеп великого короля.
Нет, понятно, что мертвой собаке все равно: стоять ей или лежать. Она не устает никогда, но Райнек предпочитал думать и заботиться о ней так, словно она живая. Когда-нибудь у него таких будет несколько, но эта гончая для него все равно всегда останется особенной. Ведь она первая, кто откликнулась на его зов и разделила с ним его душу.
Аккуратно ступая по мраморным ступеням, он медленно, кастуя через каждые три ступени заклинание обнаружения ловушек, спустился вниз и оказался в широком сухом коридоре. Свет магических светильников освещал двенадцать рунных саркофагов стоящих около каменных стен, в воздухе витал слабый запах храмовых благовоний, и настроение у некроманта снова испортилось. Ведь пройти мимо этих, вертикально стоящих гробов, ничем не потревожив спящих в них стражей, может только настоящий мастер-вор или кто-то из магистров некромантии. «А вдруг та железка с камнем наверху была просто оставлена им за ненадобностью?» — подумал было он, но тут же отмел эту мысль. Нет, ни вор, ни некромант ее бы там не оставили. Успокаивая себя таким вот образом и помня, что у него в запасе осталось не больше шести-семи минут работы амулета, он осторожно двинулся по коридору вперед. Спустившись по освещенной магическими светильниками лестнице вниз, Райнек заглянул в королевскую усыпальницу и в восхищении замер на ее пороге. Это было огромное, украшенное вязью и барельефами помещение со стоящим у его дальней стены саркофагом. Но не внутреннее убранство вызвало восхищение у молодого некроманта, а светящиеся голубым магическим светом руны, выбитые на восьми колоннах, подпирающих каменные плиты потолка. В том, что перед ним буквы магического алфавита Древних, он понял, увидев знакомую руну, — одну из двенадцати, — знание о назначении которых и искусство их написания дошли до сегодняшних дней. Нет, магам известны все сорок букв древнего алфавита, но вот складывать заклинания они могут лишь из двенадцати. Хотя кто знает, великие магистры и архимаги хорошо умеют хранить свои тайны. Кем бы ни был император Эраст до воцарения в Эрантии и объединения под ее знаменами восьми Великих герцогств, но среди его сторонников знающие люди были, и ему, Райнеку, невыносимо горько понимать, что у него осталось примерно четыре минуты до того, как действие амулета прекратится и стражи гробницы почувствуют его здесь присутствие. А еще хуже то, что метки на Великом кладбище он ставить пока не научился и эту могилу он может теперь искать всю свою оставшуюся жизнь. Так что о рунах можно позабыть.