— Ой, горе!.. — еле выдохнула из себя. — Да что же это делается? Кому же он комом в горле стать мог?… Как же там Галина с детьми?… — затужила она, заламывая руки и не замечая слез, градом покативших из глаз.
— Иди к дочке, Верочка! Я в милицию поеду. Со следователем поговорю. Может, и выясню что-то о Васе… А ты отдохни немного. И попробуй не волноваться. Тебе нельзя.
— Поехали! Поехали уже! Только одежку теплую прихвати! Не на курорт собрался.
Николай оцепенел от такой наглости. Был бы на месте Макара кто-то помоложе, то и не сдержался бы. А так — только зубами заскрипел, стиснув руки в кулаки. Лишь тихо молвил:
— Не дай Бог свинье рога! Всех заколет…
— А эти слова я тебе тоже припомню, — злобно прошипел милиционер. — Не раз припомню! На коленях прощения просить будешь! Но не дождешься!..
Хотя и не слишком громко велся разговор во дворе, но родители Николая его услышали и тоже из хаты вышли. И они всю ночь не спали, пытаясь помочь детям с больной внучкой.
— Что это у вас здесь творится? — озабоченно спросил хозяин, переводя взгляд с сына на милиционера.
— Папа! Кто-то Василия убил, — еле выдавил из себя новость сын. — Я сейчас в милицию поеду. Надо помочь разобраться.
— Не разбираться, а в тюрьму садиться! — зло улыбнулся милиционер. — Хотя бы перед родителями имей смелость сознаться в содеянном!
— Что это ты мелешь, Макар? — разгневано набросилась на него мать Николая. — С чего бы это наш сын друга своего убивать стал? Да и когда он это сделать мог, если вечером Василий у нас был. По дороге с работы они вместе зашли. Ночью мы все не спали. Внучка наша заболела. Николай только в два часа ночи за «скорой» бегал. На ней и домой приехал.
Что-то у Макара в кучу не увязывалось… Если Оксана правду говорит, то Николай, и вправду, не мог быть на месте происшествия час назад. А если не был — значит, не он… Оксану Макар давно знал. Еще со школы. Знал о ее нетерпимости к вранью. Стоило бы задуматься.
Но он уже настолько убедил себя самого в виновности Николая, что никаких новых свидетельств даже не пробовал анализировать. Наверное, слишком маленькой оказалась у него масса серого вещества, которое в народе мозгом зовется. Той массы, в которой мысли рождаются. Потому он просто отмахнулся от только что услышанного, как от надоедливой мухи. Не желал он анализировать очевидные для всех вещи. И дальше упрямо принимал желаемое за действительное. Правда, уверенность в том, что убийца именно Николай, возникла у него совершенно спонтанно. Никакого обоснования под собой эта уверенность и не могла иметь. Но бравый милиционер почему-то настолько поверил в свою фикс-идею, что ни о чем другом и мыслить уже не желал. Да и не мог. Зачем думать, если все и так ясно?!.