Макар и сам не знал, почему это он так за Николая Погорельца ухватился. Сказал бы, как всегда, следователю о своих подозрениях, и умыл бы руки. Но, нет! Понесла его нечистая сила самому преступника поймать! Может, потому что воскресение было? Его день. Царский! Лучше бы это все в пятницу случилось…
Хоть и непривычный к такой работе, Макар, как испуганный конь, закусил свои «удила» и понесся в белый свет, не разбирая дороги и не видя ничего вокруг. Он упрямо начал искать доказательства вины Николая в попытке убийства его товарища. Вот только «поиски» у него, как всегда, своеобразными оказались.
В первую очередь, он переговорил со всеми своими подопечными, и двоих из них заставил написать заявления о том, что они, будто бы, видели Николая в лесу, с обрезом. И что обрез этот был именно шестнадцатого калибра. Что и требовалось доказать. Еще один из алканавтов, под диктовку самого милиционера, написал заявление о том, что Николай в ту злосчастную ночь выходил из дома по ветру и что отсутствовал дома не менее сорока минут. Этого времени было вполне достаточно, чтобы сбегать к Василию, вызвать его во двор, выстрелить и своевременно назад возвратиться. К будто бы больной дочери, чью болезнь еще надо бы хорошенько проверить, Тем более, что она уже который день прыгает по двору, как молодая козочка, и никакой температуры у нее нет.
Но самым большим доказательством вины Николая было то, что тот через день после преступления утопил какой-то продолговатый предмет в речке, под мостом, за двадцать с гаком километров от их городка. Об этом также у Макара было соответственное заявление. Будут ли искать тот продолговатый сверток, или нет, его не интересовало. Если даже будут искать, то все равно не найдут. Сами же свою неудачу объяснят сильным течением…
На сбор этих «доказательств» у Макара ушел целый день. И ничего удивительного в том нет. Только Шерлок Холмс мог распутать любое преступление, взглянув на одну пуговицу или сигаретный окурок. А настоящий следователь может целыми неделями заниматься сбором необходимых доказательств. Вот и он, старший лейтенант Калитченко, сколько времени провозился! Так долго он еще ни с одним делом не возился. Ведь целый день на поиски ушел! Это же сколько для себя, любимого, сделать можно было!
Все это свое «добро» старший лейтенант Калитченко на следующее утро положил на стол начальника отделения, чем немало удивил подполковника. Ведь такой производительности за Макаром Ивановичем еще никогда не замечалось.
Начальник внимательно пересмотрел всю ту писанину, нахмурился и нервно застучал пальцами по столу, невольно выстукивая ими собачий вальс.