Федюня несколько раз щелкнул мышкой, и изображение на мониторе увеличилось. Аня смогла рассмотреть грязные разводы на своем лице и даже выпавшую ресничку под глазом.
– Скажи, что ты тоже его видишь, – взмолилась Аня. – Я ведь не сошла с ума?
Сон как рукой сняло.
– Вижу. Ромашка, ты понимаешь, что это значит?
– Что нас заберут в психушку? Чего ты лыбишься?
– Это значит, что я наконец-то прославлюсь. Нет, конечно, я мечтал стать известным благодаря своему мастерству, но если так распорядилась судьба, то я согласен стать фотографом привидений. – Он шутил, но Ане было не до шуток. Она чувствовала, как ее охватывает дрожь.
– Федюня, пообещай, что ты никому не покажешь это фото. А еще лучше, удали его прямо сейчас.
Аня говорила, но Федюня, похоже, ее не слушал. Он увеличил фото еще в несколько раз и двигал мышью по экрану. Вид у парня при этом был совершенно безумный, и на слова Ани он не реагировал.
– Посмотри сюда, – наконец заговорил он. – Мне кажется, или призрак держит в руке точную копию того ангелочка, из-за которого ты на меня сегодня набросилась с кулаками?
Аня тяжко вздохнула. Ей не нужно было смотреть на фото, чтобы знать – Федюня совершенно прав.
Утром Марина никак не могла заставить себя подняться. Ночные бдения не пошли на пользу: тяжелая голова точно приросла к подушке, глаза резало от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь неплотно закрытые шторы. Она несколько раз засыпала и просыпалась снова, но как бы Марине ни хотелось провести остаток дня в уютной кровати, встать все же пришлось. Аня так и не позвонила, зато звонила Елизавета Петровна. Для себя Марина решила, что пока не разберется, будет называть ее именно так. Кем эта женщина на самом деле ей приходится, еще предстоит выяснить, но доверять человеку на слово в таком серьезном вопросе было бы глупо. При свете дня квартира ее больше не пугала, не было никаких подозрительных шорохов, шагов и всхлипов. Марина решила списать то, что произошло ночью, на нервное переутомление. Так было проще все объяснить.
Только ближе к пяти вечера, когда Марина закончила уборку в квартире и развесила выстиранное белье на балконе, она вспомнила о звонке старухи. Ей не особо хотелось разговаривать с Елизаветой Петровной, но, снова и снова прокручивая в голове события последних недель, девушка пришла к выводу, что пожилая женщина как-то связана с исчезновением сестры. В тот злополучный день она ждала, когда Аня вернется с работы. Сестра нашла место сиделки при пожилой обеспеченной даме. Марина крайне удивилась ее выбору, но ничего не сказала, даже обрадовалась, теперь с нее снималась часть финансового груза. Она никогда не жаловалась Ане, что ей тяжело одной прокормить их обеих, видела, как сестра переживает смерть мамы, все больше и больше замыкаясь в себе. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, осознать, что жизнь на этом не закончилась. Хотя Марина все чаще думала, что однажды она сама просто рухнет, как загнанная лошадь.