– Ты не посмеешь. – Женщина побледнела, сжала кулаки.
– Еще как посмею. У меня все еще имеются некоторые связи. Приблизишься к моей дочери – и вскоре познакомишься с обитателями речного дна. На случай, если соберешься пойти в милицию с заявлением, то и там у меня имеются хорошие знакомые. Не все в этой жизни решают деньги, дорогая Лиза.
– Ты мне угрожаешь?
– Боже упаси! Представь, что я экстрасенс и вижу вероятное будущее.
Володя откровенно издевался, наслаждаясь властью над ней.
– Я хочу ее увидеть. Всего один раз.
– Кажется, я ясно выразился, или у тебя проблемы со слухом?
Елизавета взяла салфетку, вывела на ней цифры и подвинула ее Володе:
– Если позволишь увидеть ее и поговорить.
Он хмыкнул, приписал к цифре еще один ноль и вернул ей:
– И это только за то, чтобы посмотреть издалека. Как говорится: руками не трогать.
…Марина слушала и не могла поверить своим ушам. Зато теперь у нее в голове что-то щелкнуло, и она наконец поняла, как их бедная семья могла оплачивать дорогостоящее лечение дедушки Володи. Денег иногда не хватало даже на еду, но он лежал в лучших клиниках и получал все, что только можно, чтобы хотя бы облегчить боль. Правда, потом деньги резко исчезли, и бабушка хотела продавать квартиру, но не успела – умерла.
– Мне сложно в это поверить. – Марина запустила пальцы в волосы. – Дедушка просто не мог так поступить.
– Когда-то и я думала, что влюбилась в благородного человека, не способного на подлость. Его обожали многие, была в нем некая харизма, которая притягивала к себе людей, очаровывала и заставляла видеть то, чего не было. Жаль, что я слишком поздно осознала, насколько была слепой.
– Даже если допустить, что все было именно так, – девушка потянулась за чайником, налила себе чай, – почему ты так просто сдалась?
– Я испугалась, – честно призналась старуха. – Только испугалась не за себя, а за свою девочку. В его голосе было столько решительности, что я поверила каждому сказанному слову, каждой угрозе.
– Странно, но теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что бабушка Зина всегда относилась к нам с сестрой с некоторой прохладой. Мы никогда не оставались у нее ночевать, она не пекла пирогов, а нас с Аней даже внучками не звала. Только по именам. После смерти дедушки она и вовсе отдалилась, хотя, казалось бы, общее горе должно было сплотить нас. Мама не понимала этой перемены и сильно переживала. Иногда я виню ее в маминой смерти. Сама не знаю почему. Это чувство совершенно иррационально, но я ничего не могу с ним поделать.
Признания Елизаветы Петровны ошеломили ее. Рушился целый мир, который был знаком ей с детства. Осознавать это было тяжело. Девушка дернулась, когда ее щеки коснулась сухая ладонь старухи.