Ей тоже хочется получить «подарок», и она забирает чужой. Женщина, которой он предназначен, поймет ее, не осудит.
На улице холодно. Лежит снег, с голых деревьев на нее внимательно смотрят вороны. Она вдруг отчетливо понимает, что забирать чужие «подарки» нельзя.
Все это время за ней наблюдает синеглазый мальчуган, одетый в короткие шортики и тонкую маечку.
Ему не холодно.
Он ведь неживой.
Девушка снова плачет. На этот раз она пришла на кладбище, где с серого могильного камня на нее смотрит мама. Мама улыбается и хочет сказать, что всегда будет рядом, она любит свою дочурку и прощает за все.
– Мама, пока болела, постоянно твердила о спрятанных драгоценностях, которые она забрала у моего отца, когда сбежала от него. По какой-то причине она не смогла ими воспользоваться, испугалась или еще что – теперь никто не ответит на этот вопрос. Пришлось ждать почти двадцать лет, прежде чем я смогла заглянуть в тайник. В Стране Советов за такое вполне могли расстрелять, но потом все изменилось. Страна начала разваливаться, появились фарцовщики, перекупщики и прочие барыги. Я стала понемногу продавать драгоценности, едва хватало на жизнь, пока на меня не вышел довольно известный человек, который в конце восьмидесятых годов не исчезал с экранов телевизоров. Он оказался ценителем ювелирного искусства, сказал, что многие побрякушки в моей копилке стоят баснословных денег. Замуж даже звал. Я не согласилась. После Володиного предательства мужчины перестали для меня существовать.
Время шло, Елизавета Петровна обнаружила в себе коммерческие задатки, довольно успешно вложилась в акции нескольких компаний и наконец-то смогла почувствовать себя свободной женщиной. С появлением материальной независимости пришла уверенность в собственной силе, а с ней жгучее желание отомстить бывшему любовнику, вернуть свою дочь, уже взрослую девушку, которая никогда не знала свою настоящую мать.
Елизавета встретилась с Володей. Она очень боялась, что могут вспыхнуть старые чувства, а вместе с ними вернется и боль.
Ничего не вернулось. Она смотрела на него как на чужого человека. Она много лет мечтала о том дне, когда сможет раздавить его, как навозного жука, а теперь вдруг поняла, что не испытывает к нему даже презрения.
– Я хочу видеть свою дочь, – коротко сказала Елизавета и выложила на стол пухлую пачку крупных купюр.
– Наслышан. – Володя взял деньги, повертел в руках и бросил обратно на стол. – Ты теперь крутая, ездишь на дорогой тачке. Вот только этого мало, – он указал взглядом на пачку. – Если хочешь, чтобы она никогда не узнала, кто ее настоящая мать, придется раскошелиться. Разумеется, ты никогда ее не увидишь. А попытаешься приблизиться – я подниму архивы с историей твоей болезни и покажу ей. Думаешь, твой обожаемый Рыкин просто так тебя тогда выписал? Он надеялся на твою горячую благодарность в его холодной постели, а ты, святая простота, ничего не поняла.