–
ничего у него в ту ночь не получилось, перестаралась я с портвейном. Только я ему простынку предъявила с пятнышками кровавыми. Ой, да не смотрите вы так, не лишал он меня невинности. Говорю же, не встал у него той ночью. А кровь из пальца. Я порезалась, а дальше как-то само все придумалось.Анфиса понимала, что вся эта история произошла, когда она даже не подозревала о существовании Ивана, и все равно ее буквально трясло от обиды и ревности. Она не хотела слушать, но какая-то сила удерживала ее, не давала встать и уйти.
– Ванечка дурачком оказался. До того перепугался, что впору с женой разводиться. Ну я его успокоила, как могла, – Анфиса обвела присутствующих хитрым взглядом, – если вы понимаете, о чем я. – Если кто из девушек и не понял, признаваться не стали, только покивали в ответ: мол, все ясно. – В постели Ванечка настоящий Иван-богатырь, когда не пьет.
Домой Анфиса возвращалась с тяжелой душой. Сама себя уговаривала, что прошлое осталось в прошлом, и сама же себе не верила. Как только она начинала думать о том, что Алена осталась дежурить и всю ночь проведет в одном отделении с Иваном, ей становилось плохо. Анфиса все для себя придумала и дорисовала недостающие детали, уже видела внутренним взором, как его руки скользят по груди, талии, бедрам другой женщины, и она возненавидела Алену лютой ненавистью.
Иван вернулся домой за полночь. Он буквально ворвался в ее комнату, сильный, разгоряченный, с крепким винным запахом.
Анфиса поняла, что Алена врала, когда говорила о слабости Ивана в подобном состоянии. В ту ночь он впервые остался ночевать с ней, и ночь эта была самой лучшей в жизни Анфисы.
Утром он признался, что подслушал разговор в сестринской. Корил себя за ошибки молодости, ненавидел за инфантильность и эмоциональную близорукость.
– Тамара родила мне сына, – его голос был ровным, но чувствовалось внутреннее напряжение. – А через полтора года объявила, что уходит к другому. Скандала не было, она просто собрала вещи и ушла. Сашка совсем маленький, он бы и не вспомнил меня. – Иван замолчал, а потом вновь заговорил, и в глазах его сверкала ярость. А когда заговорил, Анфиса испугалась той потаенной ярости, стали в голосе. – Март чудил, дорога обледенела, водитель не справился с управлением. Тамара отделалась переломом трех ребер, ребенка спасти не удалось. Если бы я тогда наорал, остановил ее…
Анфиса осторожно погладила его по волосам, но Иван дернулся, как от пощечины.
– Нам пора, собирайся.
– Анфис, ты не обижаешься на меня за вчерашнее? – Слова, которые она хотела бы услышать никак не от Нади, прозвучали жалобно, просяще.