Сергей стал частым гостем в доме Зои. Сначала носил конфеты и вино, потом кое-что из продуктов, а в один прекрасный день вдруг пригласил Зою к себе домой.
– Он говорил, будто я на тебя похожа. Я смеялась, думала, шутит. Ну какое у нас с тобой сходство – только рост и цвет волос. В остальном же совсем разные. В общем, Сергей мне предложил жить у него. Как муж и жена. Понимаешь?
Анфиса не понимала, не хотела понимать, но кивнула.
– И не просто муж и жена, а Сережа и Анфиса. Он меня твоим именем называл, сначала только в постели, потом и постоянно. Знаешь, мне плевать было, пусть зовет как захочет. Жила я теперь в тепле и сытости, даже забыла, что когда-то в бараке обреталась, в юность беззаботную вернулась. Как оказалось – ненадолго.
Зоя сглотнула слюну, попросила подать воды.
– Первый раз он меня ударил как бы в шутку, не больно совсем. Я и внимания не обратила. Так, по руке хлопнул, когда я к хлебу потянулась. Дальше – хуже. В Сереженьке снова тот зверь проснулся, который ко мне в барак в первую ночь после твоего исчезновения явился. И зверь этот стал еще свирепее, еще сильнее. Бил меня так, что я босыми ногами на мороз выскочила, в одной ночнушке. Он догнал меня и домой вернул. Извинялся долго, недели три пылинки с меня сдувал, говорил о помутнении в голове и даже Зоей меня называть начал.
Да только зверь, который однажды попробовал крови, уже не остановится. Зоя жила в постоянном страхе, вздрагивала, когда «муж» входил в спальню. Она уже знала: как только в их постель вернется Анфиса, все повторится.
– Я терпела, потому что вернуться в барак было для меня еще страшнее. Пусть лучше меня психопат до смерти забьет, чем жить там, где нормальный человек и находиться не должен.
И снова Анфиса не понимала Зою. Она ведь смогла, ушла. И Сережа не то что не бил ее, он грубого слова не сказал ей ни разу. Может, Зойка все выдумала?
– Знаю я, о чем ты думаешь: мол, избил Зойку дружок-собутыльник, а она теперь небылицы выдумывает. Не веришь, так у врачихи спроси, которая ко мне приходила. Это она следователя привела. Я сначала не хотела ничего говорить, думала, оклемаюсь и вернусь, ведь Сережа после своих приступов паинькой делается. А тут знаешь, не выдержала. Он ведь меня едва не прирезал, как свинью. – На лице Зои появилась гримаса отвращения. – Посадили твоего ненаглядного, вчера в СИЗО увезли. Не скоро мы с ним теперь свидимся.
Анфиса не могла больше слушать. Встала и вышла из палаты. Попросила девочек заменить ее и больше к Зойке не приходила. В своих бедах Зоя почему-то винила ее, Анфису, хотя кругом была виновата она сама.