— Европы этого не спустят, — кровь стремительно отхлынула от губ наместника.
— А чего вы на меня ругаетесь? Я, что ли, людей стреляю? — Хикеракли скорчил шутовское недоумение. — И потом, кто им расскажет, вы?
Наместник несколько секунд смотрел на него невидящими глазами, а потом уронил лицо на связанные руки и тоскливо выбранился по-германски. Драмин, проявляющий поразительнейшую в происходящем незаинтересованность, ещё раз подёргал верёвки и тем же развалистым шагом ушёл из кабинета — мужики там, мол, беспокоятся, у штампаря к тому же какая-то травма, он к ним.
Коленвал же почувствовал, что у него начинает ныть голова. С одной стороны, происшествие с наместником изрядно его самолюбие удовлетворяло, поскольку была в этом выпаде с револьвером интуитивно верная справедливость.
Но с другой стороны, что творится-то?!
— То есть Городской совет перестреляла Охрана Петерберга? И мы тут ни при чём? — глуповато переспросил он.
— Ну нам-то перестреливать нечем, мы скромные мастера слова, — Хикеракли подтащил себе стул и по-просительски уселся напротив наместника. — Говорят, завязал всё это дело гражданский. Некий Твирин. Знаешь Твириных? — Он вдруг хлопнул себя по лбу. — Леший, надо ж было у Хляцкого спросить! А, хотя что Хляцкий скажет. В общем, друг мой, правда нам неведома, но кто-то умудрился Охрану Петерберга подговорить, а она возьми да и реши — ба, у нас же ружья есть, а у вас нету, чой-то мы вас слушаемся? Так что вы, господин наместник, нос не вешайте-с. Оно ведь известно, что в час смуты самое безопасное место — в заключении.
— Во-первых, — тихо ответил наместник, — безопасность вы мне обеспечить не сможете, даже если захотите. Во-вторых… — он поднял лицо, но фразу не закончил, а уронил голову обратно на руки.
Вся эта сцена… вообще говоря, по-прежнему Коленвалу нравилась. В нормальном мире именно так и должно случаться с теми, кто предпочитает арестовывать без суда и следствия. Отведайте, что называется, собственного лакомства!
— Давно пора, — решительно вскочил он. — А то вы совсем охамели, людей за людей не считаете! Самое время вспомнить, что у простых горожан, у нас, тоже мнение и права имеются!
— Революционный Комитет, то есть мы, — неожиданно серьёзно нагнулся к наместнику Хикеракли, — люди мирные, не Охрана Петерберга. Ежели вы у нас будете, сможем с ними поговорить, а где говорят, там и договариваются. Они-то, солдаты, и не знают, кажись, куда вы нынче запрятались — вы на выезде не расписывались? Ну а мы вас ещё глубже пока запрячем. Чем не безопасность?
Наместник бессильно выдохнул.