– Ты пришла сюда ради меня? – спросил негромкий низкий голос.
– Да… – выдохнула она, отвечая разом на все вопросы, которые он мог ей задать.
– Ты сама этого хочешь? Доброслав не силой пытается выкупить тобой мою дружбу?
– Нет. Я сама… хочу быть с тобой, – говорила она тому, кого почти не видела, будто шла во тьму с протянутыми вперед руками. – Мой муж умер… И теперь я свободна… для тебя. И для себя. У тебя ведь нет другой жены?
– Нет.
– А что твоя сестра? – Семислава хорошо помнила и саму Лютаву, и единство этих двоих, ясно ей видное. – Она не возненавидит меня?
– Нет. Она ушла искать свою судьбу. А я свою… уже нашел. Пойдем.
Лютомер встал и за руку поднял Семиславу. Она встала, готовая следовать за ним. И пусть ей смутно помнилось его лицо: ощущения его внутренней сути были столь сильны, что внешняя оболочка теряла значение. И год назад, и сейчас она разговаривала с тем, что внутри.
Главное свершилось. Семислава подала руку угрянскому оборотню и дала согласие уйти с ним. Вошла в эту могучую реку, и теперь оставалось только плыть вперед.
Семислава сделала несколько шагов, потом остановилась:
– А отроки мои? Они проснутся и не поймут, куда я делась.
Лютомер обернулся:
– Ты не думаешь, что Доброслав приготовил мне ловушку?
– Доброслав? – Семислава удивилась. – Ловушку? Да нет же… то есть я так не думаю. Он хотел, чтобы Ярко не смог получить меня, и тогда князем вятичей станет сам Доброслав. А ты поможешь ему дружиной, если Ярко задумает драться.
– Звучит похоже на правду. Но я предпочел бы их не будить.
– Тогда вот что. Обожди чуток.
Семислава вынула из своего короба еще один платок и быстро завязала на нем три узла. И повесила на ближайший куст.
Ни о чем таком они с отроками не уговаривались, но она понадеялась на их сообразительность. Увидев платок уже с тремя узлами, они должны догадаться: беглянка достигла своей цели.
* * *
– Куда мы идем?
– К нашему стану. Здесь моя стая и лодьи. На этом берегу, недалеко.
Они шли вдоль Оки; в темноте Семислава почти не видела дороги и просто следовала за ведущей ее рукой. Поэтому казалось, что они идут уже очень долго. Она странствовала через неведомую тьму, оставив далеко позади то последнее, что видела при свете дня.
– Ты устала? – Лютомер остановился и обернулся к ней.
Семислава придвинулась к нему и положила руки ему на грудь. Она едва различала своего спутника во мраке под ветвями полесков, и оттого все это путешествие казалось сном.
– Я никак не могу поверить, что все это мне не снится, – тихо сказала она. – Прошлым летом ты пал на нас, будто сокол, мелькнул и пропал. И я потом все думала: было это или нет?