— Да вот за тапочками нашёл, думал кто-то рассыпал драже в шоколаде. Обдул одну и раскусил. А оно… несъедобное! — Он брезгливо поморщился и высунул язык.
— Так это же, — меня душил смех, — козьи какашки! К нам гости приехали с козой.
— Фу! — Данька стряхнул с руки чёрно-жёлтый комочек и метнулся в ванную. Но она была занята дедом. Он тогда заскочил в кухню.
— Здравствуйте, баба Фима, — мрачно поздоровался с гостьей мальчуган, будто это именно она засунула ему в рот ту злополучную кругляшку.
— Здравствуй, Даниил. Что не весел?
— Есть хочу, — сказал тот, с усердием растирая ладошки под струёй воды.
Это чувство было, видимо, очень близким и родным для Серафимы Гавриловны, потому что она сразу засуетилась.
— Бедный мальчик! Евстолья, корми его.
Вскоре истерзанный голодом бедный мальчик довольно сопел над тарелкой.
— А мы тебе, Даниил, привезли очень ценный и нужный подарок, — гордо произнесла баба Фима.
— Музыкальный центр?! — радостно подскочил Данька.
— Нет, это всё не то. Сейчас принесу.
Она сходила к себе в комнату и вручила растерянному мальчишке… тоненькую потрёпанную книжечку.
— Вот. «Взросление мальчика. Анатомия и физиология подросткового периода». Нашему Сенечке в своё время очень помогла.
— А-а! — разочаровано протянул подросток. — Тычинки-пестики. Мы это уже проходили.
— Какие тычинки? — оторопела блюстительница полового воспитания.
— Знаем уже, что детей не аисты приносят. Кстати, вы знаете, как АИСТ расшифровывается?
— А разве он расшифровывается?
— Да. Аэро Извозчик Сексуального Творения.
На растерянную пожилую женщину больно было смотреть.
— Современные дети поражают меня, — как бы оправдываясь, пожаловалась она. — Они такие ранние и быстрые. Да за мной Спиридон Афанасьевич два года ухаживал! — выдала она самый веский аргумент как неопровержимое доказательство своей целомудренной и порядочной молодости.
— Вы так долго болели? — поинтересовался сердобольный мальчик.
— Почему — болела? — Простые детские вопросы ставили её в тупик.
— Ну, ухаживают ведь за тяжёло больными.
— Он ухаживал за мной как за дамой! И мы о сексе не то, что не помышляли, но даже и не знали, что это такое!
Данька счел за разумное не реагировать на эту провокационную реплику, и просто молча доел свой обед.
— Спасибо, Столичка. Пойду, положу свой животик на диванчик.
А в дверях позвал меня:
— Иди, что-то скажу.
Я вышла к нему.
— Слышишь, Столик, не говори Тоньке, как я лоханулся с этими кругляшками-какашками. Ну, хочешь, я в квартире уберу?
— Хорошо, договорились, — улыбнулась я.
А Тося среагировала на гостей неожиданно радостно.