– Что случилось?
– Автоколонну русские самолеты разбомбили. Убитых и раненых много. Где госпиталь или больница?
– Второй перекресток и налево. Там указатель стоит.
Игорь мысленно чертыхнулся. Быть санитарным транспортом он не подряжался. На пустынной улице оберста по-быстрому обыскал. Документы просмотрел, вернул на место. Чужое удостоверение брать с собой нельзя, можно засыпаться. А вот часы с запястья офицера снял, поменял на свои. У оберста часы классные, работы довоенной, с секундной стрелкой, не военная штамповка. И по службе нужны, разведчик без часов как без рук.
Подвез ко входу в приемный покой, сам забежал.
– Санитаров! Быстро! У меня раненый полковник. И готовьтесь, на дороге рядом с городом автоколонну разбомбили, много раненых.
Врачи и медсестры забегали сразу. Двое санитаров вытащили из коляски оберста, уложили на каталку, увезли. Игорю на территории больницы делать нечего, развернулся, выехал на улицу, вырвался на шоссе. Остро не хватало карты. Название городка он прочитал при въезде. Но где этот город? Как бы не проскочить поворот на дорогу, крытую камнем, с какой выехали. Сюда-то по темноте ехали, местность выглядела по-другому. Выручала зрительная память, а еще километраж на спидометре. Судя по пройденному пути, поворот должен быть рядом. И точно. Еще десяток километров и перекресток, влево булыжная мостовая и указатель, который он видел. Свернул с шоссе, сразу трясти начало. Сбросил ход. Остановиться и ждать темноты или бросить мотоцикл и осторожно продвигаться? За сутки почти, что он здесь проезжал, обстановка могла измениться. Сейчас для него одинаково опасны и немцы, и свои. Немцы – потому что враги, по документам полк Игоря севернее. А наши, потому что примут его за немца. Заплутал фриц! Из пулемета его! И срежут не за понюшку табаку. Поразмыслив, решил ждать до вечера. Загнал мотоцикл в кусты, залег рядом. Прислушивался, где стрельба идет. Выходило – впереди, километрах в двух-трех. Перекусил остатками провизии из ранца. Эх, мотоцикл жалко, понравился, в разведвзвод такой бы, а придется бросить. И немцы и наши на звук мотора могут стрелять, и погибнуть из-за железа трофейного обидно. Как сумерки настали, двинулся к передовой. Осмотрится и бросок вперед. Остановился за деревом, слева шорох. Обернулся, схватился за кобуру. А из окопа ему немецкий пехотинец.
– Не ходи дальше, впереди уже русские.
– Спасибо. А ты что же, один?
– Передовой пост. Слева еще пулеметчик.
– Закурить не найдется?
Игорь к окопу шагнул. Окопчик мелкий, не полного профиля, видно – на скорую руку отрыли, с расчетом – ненадолго. Обычно немцы к фортификационным работам относились серьезно. Траншеи и окопы полного профиля, не пригибаясь можно стоять или ходить, стенки досками обшиты или плетеными ивовыми прутьями, чтобы земля не осыпалась.