Тихий шёпот пронзил иглой окружающий мир. Заставил парня с белыми дредами резко замолчать и непонимающе закрутить головой. Затем иностранца парализовало, он замер с вытаращенными глазами. Напрягся весь, сжав тонкие губы в красную нить.
У «Тойоты» скрипнула дверца, и на асфальт выпал скрюченный Птицын. Он вздрагивал и не переставая что-то шептал, будто оплетая воздух паутиной слов. Непонятных, незнакомых, пугающих до дрожи в желудке.
Даже Влад замер в астрале, не смея дёрнуться.
А Сергей Птицын всё шептал и шептал, вкладывая в каждый звук жутковатый шаманский речитатив.
Молодой офицер с трудом поднялся сначала на колени, а потом встал в полный рост, тяжело глядя на гостя-иностранца. Монотонно бормотал, не отводя взгляда, тихо шевеля пальцами в такт. На покрасневшем лице проступили жилы, в глазах лопались капилляры, окрашивая белки красным…
У Влада же весь мир стал разваливаться, расслаиваться в многомерную мозаику и плавно крутиться в тошнотворном калейдоскопе. Стечко медленно поплыл в своё тело, стараясь вырваться из липкой паутины шёпота. Сознание тоже куда-то собралось. Только заметил последним кадром, как дредоносец развернулся на прямых ногах и с пластикой кукольного Кена зашагал к «Ренджроверу».
Хлопнула дверь, и машина с басовитым рычанием унеслась прочь.
Как младший лейтенант Птицын осел на землю и опустошённо привалился спиной к боку служебной машины, Влад уже не увидел.
* * *
От злости Кирилл Иванович несколько раз громко проорал крепкие ругательства в розовеющее небо, яростно пнул небольшой камень на обочине.
Они так и торчали у кладбища.
Птицын выглядел на всякий случай виновато, хотя только он и смог отогнать представителя Конклава. Молодой опер стоял по другую сторону машины, опустив голову и лишь иногда ногой постукивая по переднему колесу.
— Это был Юджин, мать его, — в который раз повторил майор Край. — Юджин, гад! Нет, ну какая наглость, а? Откуда он тут вообще взялся?
Майор, наконец, успокоился и полез в карман за сигаретами. Первую зажёг со стороны фильтра. Скомкал и швырнул в траву.
Из машины через открытое окошко за разозлённым офицером равнодушно наблюдал пришедший в себя Стечко. Хотя лучше бы дали поспать — седьмой час утра.
Кирилл Иванович постарался взять себя в руки. Расстегнул ворот рубашки — душно что-то.
— Ну это надо же, а? Прямо посреди страны накрыть машину оперативников, усыпить к чертям! — Опер потёр ладонями горящее лицо. Так он ещё никогда не прокалывался.
— Владислав, вылезь, пожалуйста, — попросил тускло майор. — Проверю тебя на метки.