— Я не могу на тебе жениться, Геста. Не могу.
Геста отшатнулась, словно её ударили, и стиснула зубы, пытаясь побороть тут же подкатившие к горлу слёзы. Она шарила по лицу Кирилла взглядом, силясь увидеть хоть долю сожаления о сказанном. Но тот смотрел мимо, будто только и ждал, когда она уйдёт. Самым ужасным было то, что первый раз он так открыто произнёс слова, которые Геста всегда боялась услышать. Хотя они были очевидными уже две зимы кряду. Она словно падала в бездну ночного кошмара, но, в отличие от сна, осознание свершившегося нынче не растворится с восходом солнца.
— Ты обещал моему отцу! — вспылила Геста. — Обещал! И должен жениться! Ты не можешь предать меня такому позору!
Но её слова точно разбились о каменную стену.
— Я найду тебе хорошего мужа, Геста, — совершенно ледяным тоном возразил князь. — В этом не будет позора. Я объясню твоему отцу, что мы просто не сошлись, не сложилось у нас…
Как же умел он заговаривать зубы! Верно, простые бабы и мужики из чахлых деревень легко велись на его гладкие и складные речи. Но истинная причина тут была иной. Дело-то вовсе не в том, что Геста не пришлась ему к душе. Однако Ингвальд наверняка поверит во всё, что бы Кирилл ему ни сказал.
— Это у тебя что-то не сложилось! — продолжала гневиться Геста. — А я прожила здесь две зимы, Кирилл. И каждый день был прожит для тебя!
— А я каждый день корю себя за то, что принял телесное влечение к тебе за любовь! — рубанул рукой князь, выходя наконец из себя. — И пообещал Ингвальду то, что не в силах исполнить! Каждый. Проклятый. День! — Резкие слова сыпались, как оплеухи.
— Это не мешает тебе делить со мной ложе! — зло сощурившись, прошипела Геста. — Да провались ты в Хёгглову утробу со своим Кириятом, Хальвданом, дружиной и вельдами!
Она развернулась и покинула чертог, уже не сдерживая горячих слёз. Гордо вскинув подбородок и стараясь не всхлипывать, прошла мимо гридней, которые и голов-то в её сторону не повернули. Они с Кириллом так кричали, что те, наверняка, слышали всё или почти всё. Только, знать, большего стыда, чем Геста пережила много раньше, от этого уже не случится.
Она поднялась по лестнице и, войдя в свои покои, громко хлопнула дверью. Силы тут же покинули её. Тора, не говоря ни слова, с недоумением во взгляде проследила, как Геста на негнущихся ногах дотащилась до постели и, повалившись на неё, уткнулась лицом в подушки.
Сейчас ей хотелось перестать дышать, чтобы не чувствовать раздирающей душу на части боли, которую доселе утихомиривала только надежда. Надежда на то, что не сегодня, так завтра всё образуется, Кирилл вспомнит, зачем Геста приехала сюда, почему терпела обиды всё это время. И оценит. Но в один миг всё обрушилось, и казалось теперь, что вокруг сейчас осыпятся зыбким песком и стены светлицы. Весь замок. Весь Кирият. Погребёт под руинами жителей этого проклятого города, который князь любил вместо невесты и гораздо больше, чем мог бы полюбить её. Геста лежала так долго, страстно мечтая, чтобы жизнь просто покинула её. А затем остыла будто бы сжатая тисками голова, отчаяние отступило, неожиданно уступив место хладнокровию.