— Здрав будь, воевода! — воскликнул гонец, заметив Хальвдана, и стряхнул со своего плеча руку стражника. — Пропустите уже, мне нужно с ним потолковать. Приказ князя! Говорю же, недоумки!
Ватажники, видно, не желающие пускать во двор настырного незнакомца прежде, чем выпытают у него подробности, хмуро отступили. Парень, ведя коня в поводу, вошёл и, покосившись на Добрана и Аксена, которые остановились у крыльца, негромко проговорил:
— Княже приказал только с тобой говорить, воевода. Сиречь с глазу на глаз.
Хальвдан обернулся и махнул посаднику и тысяцкому рукой: мол, идите без меня. Те пожали плечами и скрылись в тёплой избе.
— Что случилось?
— Вот, — гонец достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист, скреплённый для верности княжеской печатью. — Сказано тебе передать.
Хальвдан развернул его и пробежался глазами по строчкам, которые тут же начали расплываться от падающего снега. Сначала в голове пронеслась мысль, что всё это не могло произойти. Просто не могло. Но затем он увидел имя — Млада — именно она поймала наёмника и выяснила, кто хотел смерти Кирилла. Лишь тогда он смирился: с этой девицей могут быть связаны самые невероятные случаи. Уж если что-то стряслось — она обязательно тут как тут. И всё-то ей неймётся.
Хальвдан ещё раз перечитал письмо и сжал его в кулаке.
— Быстро метнись в лагерь под выселками и кликни моих парней, — повернулся он к гонцу. — И тех, кто приехал из Лерги. Пусть идут сюда. Сам оставайся мальчишку сторожить.
Кметь кивнул и, запрыгнув в седло, умчался. Сам же Хальвдан, стараясь ничем не выдать нетерпения, размеренным шагом пошёл к дому посадника.
Внутри было щедро натоплено. В укреплённой глиной печке потрескивал огонь и, судя по запаху, от которого рот тут же наполнился слюной, готовилась добрая ушица. Аксен и Добран сидели за столом и успели, видать, опрокинуть уже не по одной чарке медовухи. Разговор их был приглушённым, но гулким. В дальнем полутёмном углу копошились младшие дети посадника: два сына и дочка — занятые какой-то только им понятной игрой.
— Ну, и какую весть принёс тебе гонец? — Аксен повернулся к Хальвдану. Его глаза хмельно поблескивали, на рыжих кудрявых волосах лежали отсветы очага. Добран, который как раз наполнял его чарку, только усмехнулся.
— У них с князем дела особые. Не нашего ума. Но, знать, и правда нас не касаются, раз гонец при всех не доложил.
Аксен покачал головой. Хальвдан медленно сжал кулак, глядя на посадника, но отвечать ничего не стал — подошёл и уселся за стол. Перед ним тут же поставили уже наполненную чарку.