— Нет, не те же, — задавив в себе вспыхнувшее возмущение, он повернулся к Бажану. — Видно, потому люди в деревнях за своих их и не держат. Всё норовят припомнить то, что было много лет назад. Будто мы по-прежнему тут захватчики и грабители. Мой народ творил разное, но мои воины не обязаны по сей день за это расплачиваться.
— Раз уж ты так ратуешь за них, то мог бы получше объяснить своим воинам, что с немерскими мужиками надо разговаривать на их языке. А не лопотать по-своему, — парировал Бажан. — В твоё отсутствие в детинце снова едва драки не начались. Что вереги обормоты, каких поискать, что предводитель их…
— Так, хватит! — князь поднялся с места. — Вы мне тут ещё подеритесь, а я посмотрю да посмеюсь. Воеводы… тоже мне. Я вас звал не для того, чтобы вы тут склоки устраивали. Нашли время.
Его голос звонко пронёсся под высокими сводами чертога. Хальвдан, сжав зубы, упёр взгляд в истертый сотнями ног дощатый пол, а Бажан раздражённо провёл рукой по бороде, но тоже замолчал. Князь медленно и въедливо смерил взглядом каждого и снова опустился в кресло.
— С вами позабудешь, о чём сказать хотел… — он потёр пальцами переносицу и продолжил: — Сегодня утром я получил ответ на своё письмо от посадника города Лерга. Он говорит, что отряд, который был отправлен для сбора дани на юго-восток, у него до сих пор не появлялся.
Бажан поджал губы, видно, в уме прикидывая, сколько минуло времени с того момента, как с поручением князя два отряда по нескольку десятков человек покинули детинец. А было это без малого луну назад. За это время хочешь — не хочешь, а до Лерги доберёшься. Хоть пешком. Отряд, отправленный на юг через западный город Ульчиг, уже возвращался, если судить по сообщениям старост близлежащих деревень. А вот второй как в воду канул. Последний след ими был оставлен в древнерском погосте Излом. Затем должен был пройти через стоящую неподалёку от Южного тракта Паздерну, но там его так и не дождались. Сиречь пропал он не доезжая всего-то сто вёрст до Лерги.
— Местные навстречу выезжали? — после раздумий взглянул Хальвдан на Кирилла. — Или не озаботились?
— Нет, конечно, — хмыкнул тот. — Сидели, ждали, да Богов своих молили, чтобы до них нескоро дело дошло. Не любят люди, знаешь ли, со своим добром расставаться, хоть и согласились на это добровольно. Никто их мечом не принуждал.
— Но угрожал, надо признать…
— Когда это было.
Хальвдан усмехнулся. Когда бы это ни было, а люди обид не забывают. Не все, но многие. И потому к обязанности платить дань по сию пору они относились если и без открытого негодования, то с большой неохотой — точно. Князя за дармоеда не держали, а вот его дружину — возможно. Не случалось такой осени, чтобы хотя бы в одном селении не вспыхнуло ворчливого недовольства очередными «поборами». Случалось и Хальвдану такое видеть. Но обычно подобные бучи быстро затихали, когда люди понимали, что с многочисленным княжеским отрядом им не совладать. Да и зачем? Чтобы потом поплатиться?