Казалось, бедро распухает, будто искусанное сотнями пчёл. Перевязь была уже насквозь мокрой и съехала почти до колена, а потому тёмное пятно крови расползлось по штанине. Однако на плече даже после удара веткой рана, похоже, не открылась.
Некоторое время пришлось идти пешком и вести Янтаря в поводу: слишком непроходимым стал лес. К тому же уже смеркалось. В какой-то миг дав слабину, Млада опустилась на землю под старой берёзой, поправила повязку на ноге, чувствуя, как от каждого прикосновения к ране немощь пронизывает даже пальцы на руках. После Млада ещё немного передохнула. Но скоро её начало подтачивать нетерпение и она снова пошла к дороге. Завидев тропу впереди, поднялась в седло и поехала по ней. Однако не забывала оглядываться в слабой надежде увидеть Рогла.
Ночная тьма густела. Деревья и оставшаяся на ветвях листва сливались перед глазами в одно сплошное мельтешение. Лёгкой рысью Янтарь нёс Младу вперед без понуканий. К утру она рассчитывала добраться до Беглицы, а отоспаться и потом можно.
Вокруг не слышно было никакого лишнего, чуждого размеренной лесной жизни движения. И от этого спокойствия Младу начало клонить в сон. То и дело она вскидывала уже падающую на грудь голову и подгоняла мерина, который сбивался на неспешный шаг, будто это он был во всём виноват. Млада принималась размышлять о том, удалось ли охотникам поймать Рогла, но только начинала злиться на Ждана, испортившего ей последние дни дороги до города. Вот доберётся она до Ратибора, а уж тот всыплет сыночку за своеволие и попытку устроить самосуд. В благоразумии старосты она не сомневалась.
Ещё пару раз Млада останавливалась для короткой передышки, когда держаться в седле становилось вовсе невмоготу. И небо только-только начало светлеть в преддверии утра, когда впереди мелькнула между деревьев отдалённая тень. А за поворотом на дороге из редеющего мрака показалась фигура всадника. Он ехал навстречу. По наклону туловища и росту Млада поняла, кто это. Она приблизилась и остановилась. Верховой остановился тоже.
— Зря ты это сделала, — голос Ждана прорвался сквозь плотный шум в ушах. — Мои парни только разозлились, когда гонялись за вельдом. Теперь точно не упустят. Всё равно поймают. Эти леса мы знаем всяко лучше него.
— Оставьте Рогла в покое. Я ведь тоже злиться умею.
Кажется, Ждан усмехнулся.
— Как ты не понимаешь? Он принесет только беды, как и остальные из его рода. Волхв говорит… Они все прокляты, и, защищая его, ты навлекаешь проклятие на себя и на всех нас.
Его гнедой жеребец беспокойно прядал ушами. Лицо сына старосты едва прорисовывалось из тьмы, его болотные глаза опасно поблескивали. Млада не знала, каков из него воин — думается, невеликого умения. Но парень смотрел исподлобья, с укором и холодной решимостью. Неужто, несмотря на закон гостеприимства, не собирается отпускать её отсюда живой?