— Доброе утро, Энн. Персивал Йорк здесь? С ним все в порядке? — спросил Эллери и, когда девушка нахмурилась, понял, что произнес все это как одно большое немецкое слово.
Однако Энн оказалась на высоте положения, так как за ее челом скрывался быстрый ум, и кивнула.
— Он здесь и усердно работает. Разве это не чудесно?
Эллери вошел, и девушка забрала у него шляпу. В коридоре он увидел детектива в штатском, терпеливо дежурившего у лестницы, а за открытой дверью кабинета — Тома Арчера, который склонился над сидящим за письменным столом Персивалом Йорком.
Эллери кивнул в сторону двойных дверей столовой, и Энн тотчас же поняла, что он имеет в виду.
— Там нет никого, кроме Гоб, — пояснила она.
Энн и Эллери вошли в столовую и закрыли за собой двери. Щенок, уже начавший превращаться в красивую овчарку, поднялся и подбежал к ним. Эллери позволил собаке обнюхать его руку и почесал ее за левым ухом.
— Что случилось? — спросила Энн, и ее доверчивое лицо напомнило Эллери об их прошлом тягостном разговоре.
— На почте получена четвертая карточка, Энн. Карточка Персивала.
Она побледнела.
— Откуда вы знаете?
— Служащие почты, будучи джентльменами до мозга костей, отказались разрешить нам просматривать присланные ему письма, но обещали предупредить нас, когда к ним поступит конверт, адресованный подобным образом, перед его доставкой. Когда к вам приходит почтальон?
— Около десяти. Боже, значит, кто-то все еще пытается… Что вы намерены делать?
— Позволить ему получить почту.
Энн всплеснула руками.
— Ужасно!
— Что именно? — осведомился Эллери. — Ужасно позволить Персивалу получить карточку, когда мы можем избавить его от потрясения? Или вы имеете в виду, что ужасно само потрясение, как, впрочем, и все это дьявольское дело?
— Я думала о Персивале, — серьезно ответила Энн. — Он очень изменился. Так интересно наблюдать, как он приучает себя к трудовой дисциплине, строгому распорядку, регулярному сну и приему пищи, как он внезапно загорается, словно электричество, когда соединяются два провода. Когда он держит пинцетом марку, она уже является для него не просто раскрашенным кусочком бумаги, а вестником людских идей и чувств, истории, географии, политики. Я не хочу огорчать Перса, Эллери! Изменение произошло слишком недавно.
— Он не будет огорчен, — заверил ее Эллери, — только потрясен и испуган. Кое-кто поблизости этого ожидает, и он не должен быть разочарован.
— Так что же вы собираетесь предпринять?
Эллери улыбнулся, но его взгляд остался настороженным.
— Отложим информацию, Энн, — быстро предложил он. — Вот идет почтальон — вроде бы этот парень относится к своим обязанностям весьма серьезно, не так ли?