Судья Мартин неспешно выдвинул нижний ящик обшарпанного письменного стола, покопался в его недрах, извлек черную и кривую дешевую итальянскую сигару, зажег, долго раскуривал, пуская клубы вонючего дыма, и наконец откинулся в кресле.
— Вынужден прятать курево от мисс Файнголд, — проворчал он. — Это моя секретарша. Файни вступила в сговор с доком Уиллоби с целью продлить мне жизнь лет на пять… Что-то я не пойму, о чем вы. Как это: что мне известно?
— Вы прекрасно понимаете, о чем я, — протянул Эллери.
— Ну…
— И что же, в этом вашем потайном ящике не осталось никаких нераскрытых фактов? Или все-таки есть что-то?
— Господь с вами, нет, конечно.
— Вы хорошо знакомы с разбирательством по этому делу?
— Я пристально следил за ним.
— А ваши симпатии?
— В моей профессии, — заметил судья Мартин, обращаясь к своей сигаре, — если у тебя таковые имеются, то сядь на них и сиди, пока не задохнутся.
— Значит, симпатии у вас были.
— Возможно.
— К жертве или обвиняемому?
Судья Мартин стряхнул пепел в корзину для бумаг.
— Молодой человек, вам это из меня не вытянуть. Кому я симпатизировал, к делу не относится — это просто эмоции, вы же понимаете. Ни фактическим основанием, ни доказательной силой, ни процессуальной правоспособностью симпатии не обладают.
— Что вы думаете о вердикте?
— Мое личное мнение? — Судья Илай скосил на него глаз через едкий дым. — Мне не по душе такого рода свидетельства, на основании которых его обвинили. То есть когда речь идет о жизни и свободе человека, то, как судья, я предпочитаю что-нибудь более солидное — например, отпечатки пальцев.
— Но чисто логически…
— О, разумеется… — Судья сделал неопределенный жест своей сигарой.
Нахмурясь, Эллери покусал костяшку пальца.
— По правде говоря, я продвинулся не слишком далеко… — признал он и вдруг спросил: — Вы хорошо знали Баярда Фокса?
— Очень хорошо.
— Вы считаете, что Баярд принадлежит к типу убийц?
— А разве такой существует? — Судья поднял брови.
— Вот видите, до чего меня довели.
— А чего ради вы так стараетесь?
— Среди прочего — я не убежден, что Баярд Фокс совершил преступление.
— Вы думаете, это не он? — медленно спросил судья Мартин.
— Этого я не говорил. Я не знаю — так было или по-другому. Факты свидетельствуют, что это он. А сам он заявляет, что нет. И это не только слова — все в нем говорит, весь человек целиком: глаза, тон голоса, жесты.
— Некоторые люди за это зарплату получают, — проворчал судья.
— О да. И это часть моей проблемы.
— Очень интересно, — бормотал судья Илай. — Я мог бы вам сказать… То же самое и я чувствую все двенадцать лет.