Но Герми после первых эмоциональных бурь начала смолить корабельный корпус и латать паруса. Никому не удастся выжить ее из города. И она с мрачной решимостью снова начала пользоваться телефоном. Когда женский клуб задумал процедуру импичмента, мадам президент удивила всех, появившись там в своем лучшем зимнем костюме и ведя себя так, словно ничего не происходит. Импичмент все равно состоялся, но только после того, как у многих леди запылали уши под бичом презрения Герми. Дома она снова взяла на себя прежнюю инициативу, а Луди, от которой, казалось, можно было ожидать недовольства, испытывала явное облегчение. К началу февраля обстановка стала выглядеть настолько нормальной, что Лола вернулась в свою келью в Лоу-Виллидж, а Пэт, когда Норе стало лучше, взяла на себя обязанность готовить Джиму еду и убирать в его доме.
В четверг, 13 февраля, доктор Уиллоби сказал, что Нора может встать с кровати. В доме было много радости. Луди испекла огромный пирог с лимоном и меренгами — Норин любимый; Джон Ф. рано вернулся из банка с охапкой роз «Американская красотка» (где ему удалось раздобыть их среди зимы в Райтсвилле, он отказался сообщить); Пэт вымыла голову и сделала маникюр, негодуя при этом: «Господи, как же я себя запустила!»; Герми впервые за несколько недель включила радио, чтобы послушать военные сводки… Это походило на пробуждение от беспокойного сна. Нора сразу же захотела повидать Джима, но Герми не разрешила ей выйти из дому: «В первый день, дорогая! Ты что, с ума сошла?» — поэтому Нора позвонила по телефону в соседний дом и, не дождавшись ответа, беспомощно положила трубку.
— Может быть, Джим вышел прогуляться или еще за чем-нибудь? — предположила Пэт.
— Уверена, что так оно и есть, — поддержала ее Герми, занимаясь волосами Норы. Она не упомянула, что только что видела серое лицо Джима, прижатое к оконному стеклу его спальни.
— Знаю! — возбужденно воскликнула Нора и позвонила Бену Данцигу. — Мистер Данциг, пришлите мне сразу же самую большую и самую дорогую открытку ко Дню святого Валентина!
— Да, мэм, — отозвался Бен, и через полчаса весь город знал, что Нора Хейт выздоровела. Открытка ко Дню святого Валентина! Неужели другому мужчине?
Бен Данциг выбрал самый эксклюзивный экземпляр. Открытка была подбита розовым атласом и оторочена настоящим кружевом — проникнутый подобающими чувствами поздравительный текст обрамляли толстые купидончики. Нора сама написала адрес на конверте, лизнула марку, приклеила ее и послала Эллери отправить послание. При этом выглядела она почти веселой. Эллери Квин, выполняя обязанности Гермеса