В этом случае Хавьер в неуплатном долгу перед леди Ирвинг. Подарив им один час наедине, графиня, по сути, благословила их брак.
– Я поговорю с ней завтра, – сказал Хавьер. – Уже в это воскресенье мы можем огласить о помолвке. Если только вы не желаете выйти замуж по специальной лицензии? Сейчас это в моде.
Луиза задумчиво покусала нижнюю губу. Видит бог, она такая хорошенькая! А он от нее без ума. Влюбился по уши, как школьник.
– Без лицензии придется ждать дольше, – сказала она, – но давайте не будем нарушать традиций. Пусть ваш викарий объявит о помолвке. Тогда те люди, которые живут на вашей земле, будут первыми, кто узнает о нашей предстоящей свадьбе.
Ах, да. Его арендаторы. Со временем они поверят в то, что могут рассчитывать на его заботу и внимание к их нуждам – Хавьер был полон решимости стать образцовым помещиком. И начнет он с полноценного присутствия в жизни этих людей. Он и его жена. Новое начало для них всех.
– Превосходная мысль, – сказал Хавьер. – Я всегда знал, что вы – умница.
– Ну, я не отрицаю это. – Луиза улыбнулась. – А в ответ скажу: я знаю, что вы не уступчивы, а просто рассудительны.
Своим замечанием мисс Оливер кое о чем ему напомнила.
– Луиза, мне необходима ваша рассудительность. И ваша смекалка тоже. Как вы смотрите на то, чтобы разгадать еще одну загадку? Положительно? Тогда встретимся завтра в полдень в картиной галерее. Идет?
Глава тридцатая,
содержащая капкан для лорда Локвуда
Портретная галерея представляла собой вытянутое в длину гулкое помещение в центральной, самой старой части здания. С этого широкого коридора начиналась история Клифтон-Холла как в прямом, так и в переносном смысле. Из-за больших размеров галерея казалась одновременно слишком яркой и слишком мрачной. Холодный свет лился из незашторенных окон на старинный ковер с восточным орнаментом. Сами же портреты в массивных золоченых рамах располагались между окнами, оставаясь в тени. Над картинами висели бронзовые канделябры с плафонами из матового стекла, и даже сейчас, в разгар дня, без дополнительного освещения лиц на портретах было бы не разглядеть.
Хавьер редко сюда заглядывал. Этот зал напоминал ему о непреодолимой скуке, которую он терпел, когда очередной гувернер, указывая на портреты предков Хавьера, отчитывал своего нерадивого ученика за то, что он позорит их память.
Теперь-то Хавьер знал, какими «добродетельными» были его достопочтенные предки.
А, вот и Луиза. Она шла по коридору, стройная, элегантная, в платье цвета весенней листвы. На ее пальце красовалось его кольцо. Мисс Оливер выглядела восхитительно. Так, что дух захватывало.