– Не беспокойтесь. Она непременно поправится. – А вот исцеление самой Джейн вызывало сомнения.
Апплтон снова улыбнулся, сверкнув безупречно белыми, ровными зубами. С каких это пор она начала замечать их безупречную белизну и ровность?
– План, разумеется, нелепый, – заключил он. – Но вы с Люси абсолютно уверены, что все получится. В этом и заключается ее главный секрет, не правда ли? Силой своего воображения герцогиня заставляет работать самые невероятные идеи.
Джейн улыбнулась в ответ. Интересно, а ее зубы кажутся ему ровными и белыми? Насчет ровности имелись сомнения, потому что один нижний зуб слегка выдавался из общего ряда, а вот с белизной все было в порядке. Разве не так?
– Не знаю наверняка, в чем заключается секрет Люси, но уверенностью она обладает в избытке.
Апплтон вздохнул.
– Полагаю, история обретет еще большую убедительность, если я поведаю вашей матушке, что познакомился с миссис Банбери, нашел ее очаровательной особой и усердной компаньонкой.
Джейн взглянула с удивлением.
– Готовы совершить этот поступок ради меня?
Губы Апплтона тронула сдержанная улыбка.
– Понял, что если Люси что-то решила, идти против ее воли бесполезно. Как бывший военный, предпочитаю выигрышную позицию.
Джейн кружилась в вальсе, едва слыша слова. Гаррет Апплтон собирается выступить на ее стороне? Без просьбы? Без мольбы? О, небо! Значит, он и вправду безумно, безумно влюблен!
В Изабелле Лэнгфорд не было ничего, абсолютно ничего приятного. За исключением красоты, конечно. Но красота мимолетна, а безобразие души вечно.
Джейн наблюдала за вдовой во время общей прогулки к озеру. Леди Морланд обещала гостям катание на лодках – первое по-настоящему интересное событие с начала праздничной недели. Достаточно пикников и балов. Джейн мечтала, как сядет в лодку и в тени склонившихся над водой ив предастся чтению. И вот теперь, спрятав в ридикюль очередной роман, она вместе со всеми бодро шагала по тропинке в удобном утреннем платье желтого цвета. Больше никаких декольте. Дополнив образ белой широкополой шляпой, Джейн чувствовала себя в своей тарелке – привычной тарелке синего чулка и старой девы.
Миссис Лэнгфорд, в свою очередь, нарядилась, как заправская шлюха. Отвратительно. Волосы собрала на затылке, распустив мелкими черными кудряшками из-под крошечной шляпки. К крошечной шляпке прилагалось крошечное платье – неприлично маленьким его сделало минимальное количество ткани в области бюста. Такой наряд был бы уместен на сомнительном, дурного вкуса приеме, но никак не на дружеской лодочной прогулке в приличном поместье. Утешало одно: обладательнице бесстыдного платья грозила серьезная опасность обгореть на солнце. В довершение ко всему чрезмерно яркий красный цвет оскорблял эстетическое чувство, хотя приходилось признать, что он подчеркивал свежесть полных губ.