Прайс посмотрел в сторону Каррайта: на квадратном, лишенном выразительности лице он не уловил ни тревоги, ни сомнений, ни мысли — ничего. Прайс продолжал:
— Позднее вы установите связь с Ла Лоу.
Каррайт кивнул, но ничего не сказал.
— Ла Лоу — ваш козырь,- сказал Прайс.
— Установить связь с ним будет трудно,- пробурчал Каррайт.
— Знаю,- согласился Прайс.- Его гоняют с места на место… но он может оказаться вам совершенно необходимым — как-никак у Ла Лоу несколько сот человек, и если ваша «экспедиция» очутится в критическом положении, он выручит вас. Связь с Ла Лоу должна быть абсолютно секретной.
Каррайт снова молча кивнул. Он ждал, когда же шеф скажет ему, где, как и по какому сигналу ему следует попытаться перейти советскую границу, но Прайс опять озадачил его.
— Вам не надо переходить советскую границу,- сказал он.- В этом нет никакой необходимости. Руководство разведывательным управлением предложило другой вариант, с которым я согласился. Это — вариант номер один.
Каррайт с недоумением посмотрел на него. Прайс усмехнулся.
— По этому варианту основное задание будет выполнено не вами,- пояснил он.- Лучинин и Ясный будут ликвидированы в горах Тянь-Шаня без вас. Вы должны лишь пробраться вот в этот пункт,- Прайс ткнул пальцем в разостланную на столе карту Западного Китая,- встретить там Двадцатого, получить от него материалы для меня — и только!
Каррайт вопросительно взглянул на шефа: что тот хотел сказать словами «и только»? Получить и доставить материалы… А как же быть с самим Двадцатым? Но уточнять не имело смысла — Прайс любил, чтобы его понимали с полуслова: тайна должна остаться тайной — таков был его девиз.
Казалось, Прайс понял мысли собеседника.
— Двадцатый может мне потребоваться,- бросил он.
Каррайт внутренне усмехнулся: никто не знает, какие трудности придется преодолевать там, на территории Синцзяна, и окажется ли возможным вместе с материалами доставить в сохранности и живой груз — Двадцатый не бумажка, его не спрячешь в карман!
Прайс отлично знал, что поездка в Азию, особенно нелегальный переход в Синцзян, Каррайту не по душе, знал он и причины плохого настроения Каррайта — у того свежа была травма, полученная в результате провала его шпионско-диверсионной деятельности в Урумчи и Кашгаре. Но Прайс не был сентиментален, и сейчас он сочувствовал не столько Каррайту, сколько самому себе: важнейшее дело приходилось доверять человеку, у которого до сих пор не прошел озноб от пережитого им в Синцзяне, именно там, куда ему придется отправиться снова. А это плохо. Но, с другой стороны, пожалуй, вряд ли можно найти другого, кто знал бы районы Западного Китая лучше Каррайта. К тому же Каррайт лично знаком с гоминдановским генералом Ла Лоу, продолжающим со своей бандой рыскать то на границе Тибета, то в оазисах пустыни Такла-Макан. Эти-то обстоятельства и решили вопрос о том, кому поручить выполнение очередного задания в Синцзяне.