– Кто?.. Кто здесь? А ну, выходи!..
– Да это я, Федор!.. Аль по голосу не узнали? – прохрипел проводник.
– Ты что ли, черт косматый? – удивился один из наездников. – Ну давай, чаль сюды – что бунчишь издали?
Их было четверо; все при оружии, в чугах и папахах. Лошади под ними, чувствуя мороз, фыркали и плясали, проявляя нетерпение.
– А впрямь Федор! – обрадовался один из казаков. – Никак с той стороны идешь?
– С той, Степан Кузьмич, – подтвердил проводник.
– А кто это там с тобой? – спросил тот же голос. – Беглый, что ли?
– Он самый…
– Кто таков? – строго задал вопрос Болохову казак, которого Федор уважительно назвал Степаном Кузьмичом, давая понять, что именно тот здесь за старшого.
– Вы меня спрашиваете? – откликнулся Александр.
– А кого ж еще, не анбарну же крысу?
– Понятное дело… – спешит Федоров спутник признать свою ошибку. – Моя фамилия Болохов, а зовут Александром Петровичем. Достаточно или же вас еще что-то интересует? Может, биографию рассказать? – Это он уже так, шутки ради, чтобы казаков потешить да себе придать уверенности.
Однако старшому это, видно, не понравилось.
– Не надо мне никаких сентимоний, я люблю всяко просто, – фыркнув, изрек он. – А то, кто ты и зачем сюда пожаловал, это тебя в полицейском участке спросят. – Он вдруг задрал голову. – Молодник разгорелся, – отметил, указывая вверх, где в темном бархате ночного неба висел молодой месяц. – Жаль, нет серебряной монетки, чтобы ему показать. Говорят, к счастью… – Какое-то время он молчит, думая о чем-то своем, потом обратился к Федору: – Ну ты как, с нами поковыляешь али домой вернешься? Как там, на родине-то нашей? Что, спрашиваю, нового?
– Да все по-старому, – ответил Федор. – Большевики коммунизм строят и нас туда зовут.
– Ну давайте, идите в свой коммунизм, – усмехнулся в ус Степан Кузьмич. – А нам и здесь хорошо.
Он вздохнул, и Болохову стало понятно, что он лукавил. Так вздыхают только тогда, когда на сердце печаль.
– А что, родное пепелишше к себе не тянет? – спросил Федор.
– Не-а, – нахально врал казак, – не тянет.
– А если все ж перекоромкатца назад?
– Не получится… – мотнул головой Степан Кузьмич. – Я ж ведь еще пожить хочу, а там меня ваши комиссары враз к стенке поставят. Разве забыл? Для них казак – первый враг. Это царь-батюшка привечал нашего брата за наше рвение да умение землю родную защищать, а этим, – он кивает в сторону левого берега, – этим мы не нужны.
«Не надо было против советской власти идти, – подумал Александр. – Вы ж пошли – тогда какая вам пощада?» Но тут вдруг Степан Кузьмич удивил его.