– На Пристань!.. Модягоу!.. Гостиница «Модерн»!..
Деловой частью города была Пристань, раскинувшаяся в низине от вокзала до самого берега насколько широкой, настолько и мутной многоводной Сунгари. Сюда нужно ехать через красивый бетонный виадук, перекинувшийся хомутиной через железнодорожные пути.
Если строительству Нового города Строительное управление КВЖД уделяло максимум внимания, осуществляя его точно по проекту и под строгим контролем, то Пристань развивалась исключительно благодаря частной инициативе и без всяких строительных планов. Возникла она естественным самобытным путем – из первых поселков русских и китайских рабочих, поэтому и застраивалась своеобразно. Здесь каменные двух– и трехэтажные дома разбогатевших дельцов соседствовали с деревянными избами и глиняными фанзами. Говорят, одним из ярких примеров самоуправства жителей Пристани было возникновение Китайской улицы. Осенью 1898 года группы китайцев и маньчжур самовольно распланировали эту часть Пристани и произвели разбивку участков колышками.
К Пристани прилепились провинциального типа предместья с фанзами и временными жилищами из фанеры – Нахаловка и Чинхэ. Дальше за рекой уже шли дачи, заимки, затоны, Солнечный и Крестовский острова, где в летнюю пору проводили время многие русские харбинцы.
Если ехать в другую сторону от расположенного на холме Нового города, то можно было попасть в этакие «старорежимные» предместья Модягоу и Гондатьевку, где в основном жили местные, большей частью зажиточные граждане. Оттого Модягоу и называли харбинским «Царским Селом», который постепенно становился эпицентром «эмигрантской» русской части Харбина, в противовес «железнодорожной».
Старая часть Модягоу – это сплошь узкие улочки, такие узкие, что колеса проезжающих машин и экипажей едва не касались стен. И весь он был похож на огромный лабиринт, в котором приезжему невозможно ориентироваться и из которого, казалось бы, никогда не выбраться.
Иным был Новый Модягоу. Здесь и улицы уже были шире, и дома побогаче. Вместо покосивших калиток старика Модягоу – металлические изгороди с коваными воротами. Эта часть Харбина, пожалуй, росла быстрее других. Сюда в конце двадцатых протянули трамвайную линию, и побежали со звоном по рельсам новенькие вагоны, закипели, забурлили улицы разночинным людом. Зимними утрами, похрустывая по снежку, бежали, торопились в свои харбинские школы, гимназии, училища и институты школьная детвора, гимназисты, реалисты и студенты. Степенно шествовали служащие контор, мчались в пролетках «баловни судьбы», как называли тут служащих Управления железной дороги, у которых рабочий день заканчивался уже в три часа дня.