Мария Павловна так и не поняла тогда, что случилось с ее сыном. Он вдруг заставил ее сделать вместе с ним два резких поворота, после чего они стремительно ринулись вперед, и тут же чуть было не сбили с ног танцующую пару. То были Лиза с Шатуровым. Лизонька была в отчаянии.
– Ты сумасшедший! – закричала она на брата. – Сумасшедший! Разве можно так?..
Шатуров, напротив, был сдержан.
– Ничего, Lise, ничего… В танце всякое бывает, – потирая ушибленное плечо, произнес он. А когда взглянул в Петины глаза, то все понял. Столько в них было дерзости, столько ненависти, что он невольно ухмыльнулся.
– Вы уж простите нас, – извинилась за сына Мария Павловна. – Видимо, мы задали с Петенькой слишком быстрый темп, вот и задели вас.
Шатуров решил закончить инцидент миром, потому тут же предложил пойти всем в буфет и выпить шампанского. Петя от приглашения отказался. Его примеру хотела последовать и мать, но потом поняла, что оставлять Лизу наедине с этим ротмистром нельзя. Тут же отыскала мужа, и они вчетвером отправились отметить приход Нового года. Тем более что до его наступления оставалось всего ничего.
Когда сели за столик, откупорили извлеченную прямо изо льда бутылку шампанского и наполнили им бокалы, слово взял Владимир Иванович.
– Ну что ж, друзья мои… – произнес он густым басом. – Вот и подошел к концу тысяча девятьсот двадцать восьмой год. Увы, ничего хорошего ни мне, ни моей семье он не принес. Я вот без работы остался. Приходится теперь экономить на всем. – Он вздохнул. – Ну да ладно, будем надеяться, что следующий год окажется для нас более счастливым. И вам, ротмистр, я желаю всего самого доброго в новом году. Главное, не было бы войны…
– Правильно! – поддержала его Мария Павловна. – Хватит уже войн… И без них бед хватает.
– Хватает, – вздохнул Гридасов. – Может, Бог смилостивится над нами и в новом году мы наконец вернемся на родину… Что ни говори, а человек без родины – что дерево без корней, – проговорил он с какой-то потаенной тоской.
– Я тоже желаю вам всего самого доброго, – поднимая бокал, в котором весело играли рвавшиеся вверх пузырьки углекислого газа, проговорил ротмистр и обвел глазами присутствующих. – Ничего, скоро все изменится, и у нас в самом деле появится возможность вернуться домой.
– Вы что-то знаете? – с надеждой смотрел на него Гридасов. Ротмистр как-то неопределенно пожал плечами.
– Да нет, ничего особенного… Хотя… – Он сделал паузу, не зная, как ему быть.
– Ну же, говорите… – сгорая от нетерпения, произнесла Мария Павловна. – Говорите!
Между бровей ротмистра появилась мучительная складка.