В ладони зажата трубка. Шаман сказал не отпускать ни при каких условиях. Это самый простой из наказов. Если учесть, что четких указаний он не дал, то вообще – единственный.
Некоторое время боялся пошевелиться, прислушиваясь к ощущениям в теле. Вроде ничего необычного, кроме некоторой вязкости движений.
Пение шамана отчетливо слышно и здесь, но не рядом, а словно за стеной. Воздух холодный и сухой, что странно при таком тумане.
Я сделал пару шагов вперед, проверяя твердость земли. Ноги ступили беззвучно. Поверхность, кажется твердой, хотя ожидал услышать чавканье болотной жижи.
– И что дальше? – зло прошептал я.
Вопрос предназначался не кому‑то конкретному, скорее просто захотелось услышать живой голос. Звук поглотил туман, словно вокруг не бескрайние просторы, порождающие эхо, а крошечная комнатка, обитая звериными шкурами.
В том, что территория огромная, – не сомневаюсь. Не могут духи обитать на клочке земли размером три на три аршина.
Во рту появился странный привкус, похожий на смесь земли и мертвячьих костей, язык пересох, но попить негде. Поэтому я просто прикусил кончик, чтобы усилить слюноотделение и хоть как‑то увлажнить пустыню во рту.
Справа совсем рядом послышался тихий шелест, я рефлекторно обернулся, но ничего не увидел из‑за тумана.
– Кто тут? – спросил я и подумал, что не следовало этого делать, чтобы не обозначать место своего присутствия.
С другой стороны, если существо шатается здесь, то наверняка в курсе, где я нахожусь.
– Тут? – спросил металлический голос.
– Да, – растерянно сказал я.
– Тут никого нет, – снова ответил голос.
Я глухо зарычал. Старая детская шутка про «тут никого нет», когда задающий вопрос спрашивает: «А кто тогда говорит?» – и лгунишка вынужден придумывать новую фантазию, чтобы избежать разоблачения.
Участвовать в детских прятках нет ни желания, ни времени, поэтому махнул рукой и сказал:
– Ну, раз нет, то я пошел.
– Куда? – раздалось изумленное.
Я пожал плечами:
– Какая разница. Тут все равно никого нет.
В тумане зашуршало совсем близко, я присел, занимая боевую стойку, хотя в таком состоянии удерживать контроль сложнее, чем обычно. Руки и ноги слушаются с трудом. Единственное, на что хватает концентрации, – сжимать пальцами трубку.
Шелест раздался почти под ногами, я ощетинился и выпустил клыки.
– Предупреждаю: я ворг, – сказал я глухо.
Не уверен в полезности этой информации, но в нормальном мире это действует.
– О‑о‑о, ворг, – протянул голос. – Ворг – это серьезно.
Интонация собеседника почтительная, настолько, что кажется – существо больше насмехается, чем трепещет.