Я почесала в затылке.
Схема получалась стройная, в нее прекрасно вписывались и вежливые агенты Смиты, и галантный гад Сашок…
А вот двойная попытка наглого уличного ограбления и разгром квартиры — нет, не вписывались. Стилистически диссонировали.
— Возможно, тут задействована не одна организация, а две конкурирующие? — предположил внутренний голос.
— Мафия Коробейникова! — вспомнила я. — Не ее ли руками творились разбой и разгром? Коробейников же где-то в Сочи живет, правильно? Руке мафии недалеко было тянуться.
— А им-то что от тебя нужно? — озадачился внутренний голос.
— То же самое, наверное, — предположила я. — Подтверждение того, что неудобный свидетель Платон Угрюмов мертв.
— Но у тебя не имеется справки о его смерти, а мы уже пришли к выводу, что и в сумке твоей, и в квартире разбойники хотели найти что-то бумажное, — напомнил внутренний голос.
— Нестыковочка, — согласилась я и потрясла головой.
Было такое ощущение, будто, энергично шевеля мозгами, я их намозолила.
— Пора принять таблетку от мигрени, — посоветовал внутренний голос. — Такую круглую, большую, горячую…
Воображение сноровисто нарисовало маслом (и сыром) дымящуюся лепешку хачапури.
Я решительно закрыла ноутбук и пошла одеваться.
Уходя из дома, ноут я от греха (читай — от Сашка) подальше занесла Ивасику, который сегодня с утра был дома, потому что работал во вторую смену.
— Спрячь это и никому не показывай, — велела я, впихнув ему в руки свой комп. — Потом расскажу почему!
— Ну рассказывай! — повелел Артем, взмахнув сверкнувшим ножом, как саблей.
Он вытребовал себе приборы, шокировав местный бомонд.
— Вот ты чукча гламурный! — хихикнула я. — Кто же ест хачапури ножом и вилкой?! Нужно, чтобы растопленное масло широко, в свободном экспрессивном стиле размазывалось по физиономии, а расплавленный сыр тянулся за руками и склеивал пальцы и зубы! Вот так!
Я показала, как надо есть хачапури, и вместо «Вот так» с набитым ртом произнесла «Фоф фак», отчего Артем заметно напрягся:
— Чего ругаешься?
— Фа фе фуфауф, — не выпуская изо рта крепко зафиксированный челюстями ломоть хачапури, я помотала головой.
Мол, не ругаюсь я.
Гламурный чукча вздохнул, показательно отпилил ножом маленький кусочек лепешки, аккуратно загрузил его в рот вилкой и зажевал, скосив глаза, как внимательный дегустатор.
Я в три укуса уничтожила свою лепешку, отдышалась, хлебнула компотика и сказала:
— Ладно, слушай. История и впрямь прелюбопытная.
Гламурный чучка тюкнул вилочкой, нацепил на нее крошечку и шевелением бровей пригласил меня продолжать.
— Ты так долго жрать будешь, а у меня рассказ короткий, — сказала я. — Полетела я в командировку на Кипр и там передала одному мужику лично в руки важное письмо шокирующего содержания. Мужик его прочитал, расстроился и с горя сунул голову в газовую печь.