По закону подлости именно теперь лоскутное одеяло из туч прохудилось и разошлось по швам. В дыры пучками вываливались солнечные лучи, и окружающая действительность выглядела все более приятно, приходя в соответствие с тем идеалистическим представлением о Кипре, которое было у меня до недавнего времени.
До того, как я вытащила из газовой печки труп бородатого слюнтяя Александра.
Слюнтяем (и еще идиотом) его без церемоний обозвал мой внутренний голос, а я не стала спорить.
Я считаю, что мужчина в случае фатального осложнения ситуации на личном фронте должен до последнего воевать за свою любовь, а не лезть головой в петлю, то есть в данном случае — в духовку.
— И что за странная идея — травиться газом, взрывая в итоге дом и рискуя спалить полквартала? — с полоборота завелся мой внутренний голос. — Самоубийство — дело интимное! Хочешь покончить с собой — возьми веревочку, свей петельку, это тихое рукоделие хотя бы безопасно для окружающих!
— Он был слишком рослый, — справедливости ради напомнила я. — Такому сложно повеситься в доме с невысокими потолками.
— Так вышел бы за этим делом на улицу, на свежий воздух, во дворе росли здоровенные финиковые пальмы!
— Они что, сгорели? — огорчилась я.
Пальмы было жалко.
Здоровенные финиковые пальмы на моем жизненном пути встречаются гораздо реже, чем слюнтяи и идиоты.
— И дом, и пальмы — все сгорело, — огорченно подтвердил мой внутренний голос. Потом припомнил несомненно положительный момент и приободрился: — Только ты уцелела.
— Случайно, — напомнила я.
— Вовсе не случайно! Ты правильно расставила приоритеты и спасла свою жизнь!
— Я не уверена, что расставила их правильно, — призналась я.
Меня уже мучила совесть.
По ее мнению, я не должна была малодушно бежать, спасая собственную шкуру. Подумав, она решила, что мне следовало без промедления выключить газ, открыть окна, вынести пострадавшего из дома и вызвать «неотложку».
Но у меня-то не было возможности подумать! А газоснабжение на Кипре не централизованное, баллон я не увидела, и на поиски вентиля у меня могло уйти слишком много времени.
И телефона местной «Скорой» я не знаю!
И вообще пострадавший уже умер, у него и пульса не было, и лицо посинело!
Так я оправдывалась в собственных глазах, но на душе было тяжко.
— Так! Самоедством займешься позже, сначала закончи процесс спасения себя, любимой, — сердито посоветовал внутренний голос. — Актуальная задача — найти машину и попасть в аэропорт.
Какие-то машины как раз промчались мимо меня, но их передвижение сопровождалось воем сирены, что не присуще мирному гражданскому транспорту. Я резонно рассудила, что это специальные автомобили, летящие на пожар, и ускорила шаг, надеясь, что служивые люди в машинах меня не заметили и не запомнили.