А утихший было спор разгорелся с новой силой; надежды не оправдались — я оказалась, увы, тем ветром, который раздул уже поостывшие угли.
— Я пригласил гостью к матери, что такого?
— Ты прекрасно знаешь, что заманил её ради себя. Зачем? Святой Кир свидетель, я уже жалею, что вообще когда-то упомянул твоё имя!
— Леди Виржиния достаточно умна, чтобы самостоятельно разобраться в моих мотивах, и не стоит…
— О, да — умна, прекрасна и вообще просто кладезь добродетелей, но я не припомню, чтобы…
— И она бы не стала меня перебивать, потому что воспитание…
— Куда приютскому выкормышу с приютским же воспитанием лезть в жизнь порядочных горожан! А вот теперь я жалею, что занялся этим делом!
Достойные джентльмены кричали всё громче и размахивали руками всё сильнее — так, что даже роза зашаталась на хлипком столике. Глаза мисс Грунинг потемнели то ли от ужаса, то ли от гнева.
— Когда я упомянул леди Виржинию, то вовсе не собирался укорять тебя…
— Леди Виржиния в этом сумасшедшем доме — единственная достойная упоминания особа, кроме миссис Мариани, разумеется, и поэтому я настаиваю…
Слушать перебранку стало невыносимо, и я решила вмешаться — благо, трость была при мне. Трёх сильных ударов по полу хватило, чтобы паркет треснул — а Эллис с Роджером умолкли и наконец-то посмотрели на меня.
— Господа, — улыбнулась я, стараясь выглядеть кротко и невинно — насколько возможно для наследницы Валтеров. — Умерьте пыл, прошу. И перестаньте упоминать моё имя как аргумент: боюсь, для некоторых из присутствующих это может оказаться слишком серьёзным ударом. Из-за ваших похвал и недостойной ревности некая в высшей степени легкомысленная особа уже мысленно примеряет вон тот красивый белый горшок к моей голове, — и я указала на розу.
Едкая, на грани допустимого шутка произвела неожиданный эффект.
Во-первых, мисс Грунинг вскрикнула и выбежала, уронив метёлку.
Во-вторых, Роджер уставился на трещину в паркетной доске с восхищением, которое доставалось только героям древности — или, вернее, их деяниям.
В-третьих, Эллис вдруг будто бы засиял изнутри и схватил хозяина дома за плечи, выкрикивая сущую бессмыслицу:
— Оно там! То, что потерялось! Точно, там! Наверняка!
Роджер обернулся ко мне, улыбаясь восторженно и светло:
— Леди Виржиния, вы точно провидица!
А Эллис наконец отпустил его, подскочил к цветочному горшку — и с размаху швырнул его об пол. Рыхлая, сырая земля рассыпалась.
Гладкий золотой ободок сверкнул ярко, точно искра в золе.
— Действительно, то самое! — восхитился детектив, подбирая его и обтирая краем шарфа — того, что подарила Мэдди. Хорошо, что она этого не видела! — Поразительно. Нет, я догадывался, разумеется, что из дома его не выносили, но вряд ли бы отыскал без подсказки. Всё же маленькие вещи слишком удобно прятать! — заключил он и вложил кольцо в ладонь… нет, не Роджеру, а мне.