– Вода из горного источника, – сказал он, изо всех сил стараясь не смотреть на губы Эйнджел, которая откусывала сэндвич. – Выпьешь воды?
Эйнджел покачала головой и кивнула на стакан молока на столе. Губ Тьерри коснулась едва заметная улыбка. Эта женщина соткана из противоречий. Ранее она с элегантной небрежностью пила шампанское, а теперь готова выпить молоко с ребяческим энтузиазмом. На ней не было макияжа, и она выглядела моложе. Такая Эйнджел нравилась ему больше.
– Хорошо погулял? – спросила она, прожевав.
Тьерри слишком злился на себя, чтобы наслаждаться прогулкой. На улице он воспользовался шансом отвлечься от желания прикасаться к женщине, которая теперь сидит на его кухне с таким невинным видом. И хотя ему удалось на время успокоиться, оказавшись рядом с Эйнджел снова, он чувствует, что его нервы на пределе.
– Лес очень красивый в это время года, – сказал он.
Она внимательно на него посмотрела:
– Ты уклонился от ответа. Ты часто так делаешь?
– Возможно. Часто так бывает проще, чем дать прямой и честный ответ, – неохотно признался он.
– И ты будешь уклоняться от вопросов своей жены?
– Нет, – решительно ответил он. – Я хочу быть с ней честным во всем. Обман порождает недовольство. Я не желаю, чтобы мы с ней обманывали друг друга.
Эйнджел медленно кивнула, взяла оливку с подноса и внимательно на нее взглянула, словно на самую важную вещь в комнате. Засунув оливку в рот, она принялась задумчиво ее жевать.
– Я рада это слышать, – просто сказала она. – Итак, я спрошу снова. Тебе понравилось гулять в лесу?
Он разочарованно вздохнул:
– Нет. На лес я не обращал внимания. Я сердился и не наслаждался его красотой, которая должна была меня успокоить. И теперь я злюсь на себя за это.
Эйнджел тихо рассмеялась:
– Отлично. Мне нравится твоя честность. Ну, разве тебе было трудно сказать мне правду?
– Чертовски тяжело, – признался он и неожиданно рассмеялся вместе с ней.
– Очевидно, нам придется над этим поработать, да? – Она встала и взяла тарелку.
Он наблюдал, как она подходит к посудомоечной машине и ставит в нее тарелку, а потом убирает со стола. Каждое движение демонстрировало ее полную грудь, изгиб ее бедер и ягодиц, длину ее ног. Отвернувшись, он налил себе еще один стакан холодной воды. Тьерри приказал себе сохранять самообладание.
– Я сам все уберу, – произнес он. – Это наименьшее, что я могу сделать как хозяин дома, – хрипло прибавил он, выпив воды.
– Хорошо. – Она нахально ухмыльнулась. – Мне всегда проще устроить беспорядок, чем его ликвидировать.
– Почему-то меня это не удивляет.