– Мне нужно позаботиться о котенке.
Лукас скорчил гримасу.
– Дай его мне!
– Что ты собираешься с ним делать? – спросила встревоженная Элеанор.
Лукас взял у нее мяукающее существо, которое в его руках казалось еще меньше.
– Ничего. Он слишком мал для шапки.
– Шапки? Ты не посмеешь… – Элеанор взглянула на него. – Ты меня дразнишь, – с облегчением выдохнула она.
– Я посажу его в кладовку. – Лукас окинул ее взглядом. – Ты дрожишь. Ты уверена, что не пострадала?
– Да. – Но ей было холодно. – Я не хочу доставлять тебе проблемы.
– Ты слишком поздно спохватилась. – Он махнул рукой. – Прими душ. Я позабочусь об этом разносчике блох.
Через полчаса Элеанор, одетая в леггинсы и свитер, нашла Лукаса в кухне. Он вытирал черно-белый плиточный пол.
– Котенок наделал дел? – спросила она.
– Уж точно не я.
Элеанор с трудом удержалась от смеха:
– Извини. Давай я вытру.
Лукас выбросил намокшие бумажные полотенца в корзину для мусора и стал мыть руки.
– Мне приходилось чистить места и похуже.
На его лице мелькнуло странное выражение, и Элеанор захотелось узнать, о чем он думает. Судя по всему, не о ней…
– Ты все еще злишься на меня, – мягко сказала она.
– Ты права.
Она вздохнула:
– А если я признаю, что действительно поступила глупо?
– Спасибо и на этом. Уличные дети – отчаянные. Они способны на все ради денег.
– На все?
– Да, на все.
Лукас смотрел холодно и жестко, но у Элеанор сложилось впечатление, что он не видит ее. Она вспомнила его слова: «Я сам занимался этим».
Он провел детство на улице? Мысль показалась Элеанор нелепой, учитывая его грамотную речь, его манеры. Зато это объясняло исходившую от Лукаса опасность, которую не могли скрыть прекрасно сшитые костюмы. Практически ничего не было известно о том, чем он занимался до двадцати пяти лет, когда появился на международной сцене как владелец нескольких судов. К тридцати годам Лукасу принадлежал целый флот. Теперь у него была доля почти во всем, начиная с кораблей и кончая обувью. Все, к чему бы он ни прикасался, превращалось в золото.
– Ты жил на улице, когда был ребенком?
Лукас напрягся, и его лицо потемнело, отчего ее сердце пропустило удар.
Несколько секунд он колебался, и Элеанор надеялась, что он доверится ей. Ее поразило, как сильно она этого хочет, как страстно желает услышать его откровения.
– У вас хорошо развито воображение, мисс Харрингтон, – наконец произнес Лукас и коротко рассмеялся. Она пожалела, что вовремя не прикусила язык. – Ты не можешь оставить у себя котенка, понимаешь? – сменил он тему. – Наверняка на нем полно блох, а то и похуже.