– А кто ваш отец? – спросил Стефано.
Санни опустила глаза, у нее перехватило дыхание.
– Я его не знаю. Возможно, он был обычным бродягой.
– Простите.
Стефано реагировал так искренне, что к ее горлу подступил ком. Их взгляды встретились, и она подумала, что у него поразительно длинные ресницы.
– Вы сказали… – напомнил ей Стефано.
– Да. Я говорила, что мама была на «подъеме», поэтому она дала мне самое обнадеживающее имя, какое могла придумать. – Санни усмехнулась. – А эту одежду я хочу поскорее снять.
– Санни, я не хотел вас обидеть.
– Может быть, вы решили, что я не впишусь в ваш круг? – спросила она, опережая события.
Стефано смотрел на нее с откровенным замешательством, и она рассмеялась, зная, что на этот раз ошиблась. Ему наплевать на то, что думают другие люди.
– Я так отреагировал потому… – Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, пристально глядя в глаза Санни. – При мысли о том, что на вас будут смотреть другие мужчины…
Стефано понимал, что должен молчать, но не мог. Он находился под влиянием более мощного ощущения, чем его собственная железная сила воли. Он не торопился с ответом, не зная, как Санни отреагирует на его признание.
– Скажем так… Мне не понравилась эта идея… Я не хотел, чтобы они вас рассматривали…
– Вам не понравилась идея… – Ей показалось, что она внезапно вошла в густой туман и потеряла все ориентиры.
– Мужчины смотрят… И они желают… – Он пожал плечами, словно демонстрируя одновременно удивление и нетерпеливость. – Мне не нравится мысль о том, что…
– Да?
У него скрутило живот, потому что на этот раз Стефано не знал, чем именно все закончится. Санни необычная и непредсказуемая женщина. Он разрывался между желанием промолчать и быть с ней откровенным.
– Мне не нравится мысль о том, что они на вас глазеют и хотят вас… По-моему, право разглядывать и желать вас имею только я.
Санни недоуменно смотрела на Стефано, широко раскрыв глаза и думая, что ослышалась.
– Что вы сказали? – спросила она, запинаясь.
– Я слишком прямолинеен. – Его голос был хриплым и дразнящим, но Стефано по-прежнему испытывал неуверенность.
Эта неуверенность ассоциировалась у него с временами, которые он предпочел бы забыть. Он терзался сомнениями, когда ждал решения адвокатов, пытаясь добиться опекунства над дочерью. Он чувствовал себя неуверенным, когда понял, что его катастрофический брак разваливается и предстоит скандальный развод. Он не верил в свои силы всякий раз, когда пытался встретиться с дочерью…
С тех пор Стефано отвергал все, что было невозможно безжалостно контролировать. Никому не позволялось преступать установленные им границы.