Джон задумался, как они собирались провести неожиданную атаку при таком шуме.
Но потом понял, что ветер дует в благоприятном направлении и, если не изменится, будет относить в сторону шум и вонь карбюраторов, пока войска не окажутся достаточно близко к станции.
Разнообразие транспортных средств его удивило.
Внедорожники, — некоторые из них, видимо, были старыми еще до Страдания. Другие — поновее, но выглядели еще большими развалюхами. Пикапы с минометами на платформах; другие грузовики, на которых стояло какое-то оружие. Около двух десятков машин предназначалось для перевозки солдат. Джон направился к одной из них.
Протянувшиеся из открытого кузова руки помогли ему забраться наверх.
И тут Джон понял, где он оказался.
Он должен был догадаться раньше по шедшей от грузовика вони. Под стандартными касками, за противогазами прятались дикие усмешки, нестриженые волосы и небритые бороды Альберти.
— О, гли-ка, чо за шмыра, — прорычал самый старый их них.
Сидевшие в глубине грузовика подвинулись поближе и осматривали Джона, как диковинного зверя, отпуская замечания на своем непонятном языке.
Наконец один из них заговорил на итальянском:
— Эй, пидор, а ты один из чуваков из двух городов? Ты из них, да? Из этих милашек?
— Да, я их двух городов.
— О, ну тогда мы должны поблагодарить тебя за всю эту благодать! Мы в жизни не выглядели так элегантно!
— Вы предоставили нам свои грузовики. Мне кажется, это взаимовыгодный обмен.
Альберти некоторое время обдумывал длинное слово «взаимовыгодный», как будто переваривая его.
Потом мотнул головой.
— Похоже, вы нормальные пацаны. Почти как мы. Не то что эти китайские и латинские говноеды. Они поэтому все желтые и коричневые: потому что жрут дерьмо.
Его товарищи дружно загоготали над этой шуткой, показавшейся им верхом остроумия.
— Знаешь, ведь этот союз долго не продержится. Настоящие хозяева города — мы. Город принадлежит нам. Ну и, может быть, вам, если вы такие же, как мы.
Джон знал, что ему стоило помалкивать, но не смог удержаться.
— Конечно, мы такие же, как вы. Во всем, кроме веры.
— Какой веры?
— Ты знаешь, что жители станции Бонола — иудеи? Евреи.
Все солдаты на грузовике потеряли дар речи от удивления.
— Шутишь? — спросил наконец один самый старый. Под его противогазом виднелась длинная седая борода.
— Да нет, не шучу.
— Евреи…
— Да.
Альберти переглядывались в недоумении. Потом старик ткнул в Джона своим тонким крючковатым пальцем и произнес: — Но вы белые.
Священник подмигнул ему.
— Более или менее.
Тот собирался было ответить, но тут грузовик тронулся и всех пассажиров резко подбросило вверх. Сидевший ближе всех к краю Альберти чуть не вывалился наружу. Товарищи ловко удержали его за воротник, а потом отвесили ему дружескую оплеуху. Он был самым младшим в машине, судя по тому, что Джону удалось разглядеть под противогазом, — не больше пятнадцати-шестнадцати лет.