— Я уже убил их, — ответил Вагант.
— Еще кто-нибудь из детей жив?
— Да.
— Хорошо, — ответила девушка и потеряла сознание.
Когда она снова пришла в себя, она лежала на кровати, составленной из трех раскладушек, на которых воспитанники детского сада обычно спали после обеда. Вагант сидел у ее изголовья.
— Сколько времени я проспала? — спросила воспитательница.
— Двое суток.
— Двое суток… — повторила еще не до конца пришедшая в себя Франческа. — Что случилось?
— Я освободил остальных детей.
— Как они?
— Нормально. Мы даже поели, — добавил он.
Он поднял стоявшую у его ног тарелку. На ней лежало несколько костей, обглоданных до белоснежной чистоты.
Франческа поднесла руку к лицу. Ее запястья были до мяса стерты веревками, которыми она была связана все эти дни. Щека перевязана. На разбитом носу приклеены пластыри.
— Я тебя продезинфицировал, — сказал ребенок, — я хотел вымыть тебя, но у нас нет воды. Зато было дезинфицирующее средство.
«Так вот что это за запах», — подумала Франческа. А потом ее как громом поразила одна мысль.
— А как Клаудиа? А Джакомо?
За эти два дня ребенок, который однажды получит имя Вагант, выучил имена всех детей.
Он покачал головой.
— Их больше нет.
— Что значит «их больше нет»?
— Орки взяли их первыми.
Франческа все поняла. Насилуя ее, свиньи хвастали съеденным. Было логично, что Клаудиа и Джакомо, самые слабые, были убиты первыми. Они были так беззащитны.
Как агнцы.
— Помоги мне подняться, — сказала она Ваганту.
— Ты еще слишком слаба. Тебе нужно поесть.
— Позже.
Завернувшись в одеяло с картинками из «Винни-Пуха», опираясь на спасшего ее ребенка, Франческа с трудом встала на ноги и прошла, хромая, по темному коридору до комнаты, в которой дети держали своего пленника.
Там было холодно. Холодно, как в холодильнике. Через разбитые окна в помещение проникал ледяной воздух.
На полу лежало пять голых трупов. Кожа на них была свинцового, местами почти ярко-синего цвета. Внезапно лежавший посередине захрипел. Это был самый изуродованный из пяти мужчин, лежавших в комнате.
Ему оказали первую помощь, но вовсе не для того, чтобы вылечить. Лишь для того, чтобы продлить его мучения.
— Прими это приношение, Мама, — пробормотал Вагант, не зная что этими словами он только что создал разом и религию, и систему управления Города. В его руке перочинный ножик казался настоящим оружием.
Франческа взяла нож. Он показался ей тяжелым, как из свинца. Она подошла к главарю орков. Наклонилась над ним.
Перочинный ножик выпал из ее руки.
У мужчины не было глаз. На их месте находились два кратера глазниц, покрытые коркой запекшейся крови. Раны, прижженные огнем.