Она осенила себя крестным знамением и вышла из комнаты – то ли потому, что насытилась скудной порцией, то ли решила освободить второй стол для вновь прибывших. Либ этого не знала.
Шумная компания эти фермеры с женами. Наверняка пили весь воскресный вечер.
Теперь она поняла фразу возницы. Не лавка с привидениями, а лавка, где продают спиртное.
Из болтовни фермеров о каком-то необыкновенном чуде, в которое невозможно поверить, хотя они видели его собственными глазами, Либ заключила, что те побывали на ярмарке.
– Там поджидает еще куча народа, – произнес бородатый мужчина. Жена ткнула мужа локтем в бок, но он продолжал: – Всячески угождают ей!
– Миссис Райт?
Либ повернула голову.
Незнакомец в дверях постукивал себя пальцами по жилету.
– Доктор Макбрэрти.
Так зовут врача О’Доннеллов, вспомнила Либ. Она встала и пожала ему руку. Всклокоченные седые бакенбарды, на голове очень мало волос. Потертый сюртук, плечи усыпаны перхотью, трость с набалдашником. Пожалуй, семьдесят?
Фермеры с женами рассматривали их с нескрываемым интересом.
– Издалека вам пришлось добираться, – заметил доктор, словно Либ прибыла с визитом, а не нанималась на работу. – Ужасным был переезд? Уже поужинали? – не дав ей возможности ответить, продолжал он.
Либ вышла вслед за доктором в лавку. Прислуга, держа перед собой лампу, проводила их наверх по узкой лестнице.
Спальня была тесной. Бо́льшую часть места на полу занимал чемодан Либ. Она должна здесь беседовать тет-а-тет с доктором Макбрэрти? Неужели в доме нет другой свободной комнаты или неотесанная прислуга не смогла организовать все подобающим образом?
– Хорошо, Мэгги, – сказал он девушке. – Как у отца с кашлем?
– Немного лучше, – ответила та и вышла.
– Прошу вас, миссис Райт, – указал доктор на единственный плетеный стул.
Либ многое отдала бы за то, чтобы сначала минут на десять остаться одной и воспользоваться ночным горшком и столиком с умывальными принадлежностями. Да, ирландцы печально известны отсутствием деликатности.
Доктор оперся на трость:
– Не хочу показаться невежливым, но можно узнать, сколько вам лет?
Итак, расспросов не избежать, хотя ее уверяли, что эта работа у нее в кармане.
– Еще нет тридцати.
– Вдова, как я понимаю. Вы занялись медсестринским делом, когда э-э… оказались без средств?
Проверяет ли он отзыв о ней главной медсестры? Либ кивнула:
– Меньше чем через год после замужества.
Как-то ей довелось прочитать статью о тысячах солдат, страдающих от пулевых ранений или холеры и оставшихся без ухода. В «Таймс» было напечатано о собранных семи тысячах фунтов для отправки в Крым в качестве медсестер группы англичанок. Вот, подумала тогда Либ с замиранием сердца, но и с дерзостью, пожалуй, я смогу это сделать. Она потеряла так много, что ее ничего не страшило.