– В моей работе необходима беспристрастность. – Он скривил губы. – В Индии – меня посылали в Лакнау для освещения восстания – небезызвестно, что факиры способны временно прекращать жизненные функции.
– Кто такие факиры?
– Аскеты, дервиши, – пояснил он. – Полковник Уэйд, некогда представитель генерал-губернатора Пенджаба, рассказывал мне, что видел, как закапывали в землю некоего факира из Лахора. Сорок дней под землей – ни еды, ни питья, ни света, немного воздуха, – и малый выбрался оттуда живой и невредимый. – (Либ фыркнула.) – Могу лишь сказать, – пожал плечами Берн, – что этот закаленный в битвах старый вояка рассказывал с таким убеждением, что я готов был ему поверить.
– Это вы-то – циничный газетчик?
– Неужели? Когда я вижу зло, то называю его, – сказал Берн. – Разве от этого я становлюсь циником?
– Прошу прощения, – в смущении произнесла Либ. – Я сказала больше, чем хотела.
– Среди газетчиков порок – дело обычное. – Губы его тронула едва заметная улыбка.
Неужели он показывает, что уязвлен, только затем, чтобы досадить ей?
– Так, может быть, Анна О’Доннелл – маленькая ирландская девочка-йог?
– Вы не стали бы насмехаться, если бы знали ее! – в сердцах проговорила Либ.
– Немедленно принимаю это приглашение. – Мужчина вскочил на ноги.
– Нет-нет! Правило в отношении посетителей должно соблюдаться.
– Тогда нельзя ли узнать, каким образом туда проник доктор Стэндиш из Дублина? – Сквозь шутливый тон Берна прорывалось негодование. – Вы не говорили, что вчера вечером вы впустили его со второй попытки.
– Грубиян!
Уильям Берн опустился на стул:
– Его впустил грубиян?
– Стэндиш – грубиян, – сказала Либ. – Но это между нами. – (Берн хлопнул записной книжкой по столу.) – Он рекомендовал принудительно кормить ее через трубку. – (Берн поморщился.) – Его впустили по настоянию доктора Макбрэрти, несмотря на мой протест, – добавила Либ, – но такого больше не повторится.
– Как, вы превратились из тюремщика в телохранителя, Элизабет Райт? Намерены принять на себя главный удар и отгонять всех драконов?
Либ не ответила. Как Берн узнал ее имя?
– Я правильно понимаю, что девочка вам нравится?
– Это моя работа! – огрызнулась Либ. – Ваш вопрос неуместен.
– А это моя работа – задавать вопросы, всякие вопросы.
– Почему вы все еще здесь, мистер Берн? – строго посмотрела на него Либ.
– Должен сказать, вы владеете искусством выказывать доброе отношение к попутчику. – Он сильно откинулся назад, и стул заскрипел.
– Прошу меня извинить. Но почему этот случай потребовал столь пристального вашего внимания, что вы здесь уже несколько дней?