которых у него перехватывало дыхание.
- Знаешь, мама была права, - сказал Гриффин, заканчивая расстегивать рубашку
Микаэля. - Нам действительно не стоит шуметь.
Внутренности Микаэля ухнули вниз.
- Без порки? - разочарованно спросил он.
- О, я выпорю тебя, - ответил Гриффин, полностью снимая рубашку Микаэля. -
Просто нужно надеть кляп. Но сначала...
9
Всё, чего они хотели.Тиффани Райз.
Гриффин залез в их чемодан и достал оттуда черный кожаный ошейник Микаэля.
Он убрал волосы Микаэля и застегнул тот на его шее. Как только Микаэль ощутил
ошейник, то расслабился. Ошейник успокаивал его, но он не мог объяснить, почему и
никогда не попытается найти этому объяснение. Почему ношение символа
сексуального рабства заставляло чувствовать его таким свободным? Он спросил Нору,
которая ответила, что подобные вещи были "божественными тайнами" как Святое
причастие, непорочное зачатие и то, почему Кристофер Пламмер остается таким
сексуальным даже в свои восемьдесят. Лучше принимать их, наслаждаться ими и не
задавать вопросы о них.
Без рубашки, дрожа, Микаэль стоял в ожидании, пока Гриффин разведет огонь в
камине. Впервые с момента их приезда Микаэль ощутил себя достаточно уютно,
чтобы осмотреться. Полы из темного дерева, покрытые коврами, огромный каменный
камин, красивые шероховатые стены... родителям Гриффина принадлежало это место,
один из пяти их домов. Сумасшествие.
Гриффин выключил свет, и теперь только огонь камина освещал комнату. Он
порылся в чемодане и вытащил любимое для Микаэля: распорку, кожаные манжеты,
флоггер с семью жгучими хвостами, которые оставляли яркие красные рубцы...
- Хорошо, что я упаковал это, - сказал Гриффин, вытаскивая галстук из чемодана.
- Думаю получится хороший кляп.
Микаэль закусил шелковый галстук, когда тот оказался во рту. Гриффин крепко
завязал его на затылке.
- Отпусти, если нужно будет остановиться, - сказал Гриффин, снимая свои
«Бланкпаин 1735» часы и вкладывая их в руку Микаэля. Теперь с кляпом во рту,
Микаэль не сможет произнести свое стоп-слово, если ему нужно будет. Тем не менее,
не важно сколько боли он испытает, он сомневался в том, что сможет уронить часы
Гриффина за восемьсот тысяч долларов.
Гриффин быстро надел манжеты на запястья Микаэля и закрепил их на верхней
перекладине балдахина кровати. Всплеск адреналина пронзил Микаэля, когда
Гриффин начал его раздевать. Его сердце колотилось, кровь кипела, тело напряглось в
эротическом предвкушении предстоящей порки.