— По рукам.
***
Брейди не мог уснуть. Нет, это было не совсем правдой. Он мог. Хотел. Но боролся со сном, потому что иначе вернулись бы его демоны. Если бы ублюдки довольствовались только нахождением в его голове, все было бы в порядке, но они любили приносить неприятности.
Большую часть ночей он резко просыпался, закрутившийся в простыни, иногда сбивая на пол лампу. Он пробовал снотворное, медитацию, готовку до тех пор, пока веки не становились каменно тяжелыми. Ничто не помогало ему спокойно проспать всю ночь.
Сны обычно были одинаковыми с небольшими вариациями. Бородатые фигуры, прижимающие его вниз. Запах горящей кожи. Сильный привкус меди во рту. Иногда его будили вопли сержанта Хейнса. Иногда самого Брейди.
Он посмотрел вниз на толстое предплечье, обвивающее его талию. В темноте он не мог рассмотреть золотистые волоски на руке Гейджа, но знал, что они были там. Он помнил каждый сантиметр его кожи, записал все воспоминания на жесткий диск в своей памяти на будущее, когда Гейдж уйдет.
— Тебя беспокоит плечо? — спросил хриплый голос около уха.
— Немного, — соврал он, ложась на спину.
Гейдж скользнул рукой по груди Брейди, проведя по его шрамам, словно те ничего не значили. Что было правдой. Отметки на его теле были последним, о чем он беспокоился, особенно после того, как Хейнс не выбрался живым.
Мозолистые кончики пальцев задержались на неровных шрамах.
— Я читал в интернете о том, что случилось с твоей командой. “Причесанную” версию.
Во время последних выборов мэра Чикаго, три с половиной года назад, захват и последующий отважный побег из Афганской тюрьмы были перекроены и использованы как топливо в предвыборной кампании Эли, имена остальных членов команды шли списком в заметках. Не то, чтобы Брейди возражал против задвигания на задний план. Эли был настоящим героем дня, а ничто так не разжигало огонь в сердцах избирателей, как истории об отчаянной храбрости кандидата в военное время.
— Старая история.
Ответом было долгое “хмммм” от Гейджа. Понимай: время покончить с этим.
Брейди погладил пальцами щетину на лице Гейджа.
— У тебя была сумасшедшая мамаша и ты потерял отца и брата при исполнении служебных обязанностей. Я знаю, что каждый день ты видишь такое дерьмо на работе, которое должно заставить тебя задаться вопросом, имеет ли человечество право на существование, но ты самый веселый, черт побери, человек, которого я знаю. Неужели ничто не выбивает тебя из колеи?
Гейдж усмехнулся.
— Много чего, например, ты играющий в труднодоступного парня. Это действительно бесит меня.