— Я послал за доктором Грином, но его нет ни в лечебнице, ни дома…
Оцепенение медленно сползало, словно кто-то стягивал с меня холодное покрывало. Проснулась затаившаяся в висках боль, и я покачала головой, прогоняя ее.
— Не нужно, — прислушалась к звуку голоса, чуть больше месяца ставшего моим, и снова тряхнула головой. — Я в порядке, просто…
Просто побудь со мной. Можешь не говорить ничего, но не уходи, не сбрасывай меня на Грина: от его магии мне станет лишь хуже, а эффект от лекарств пройдет к утру. Я не хочу, чтобы этот день повторился… Как и тот, в который отшвырнула меня безжалостная память. Не уходи…
— Я попала под дождь. Замерзла и…
…уже привыкла лгать. Мне так хотелось бы рассказать тебе все, но я не могу. Не имею права.
— У вас жар, так что целитель все же нужен. Если Грин не найдется, переправлю вас в лечебницу.
— Так и следовало поступить, вместо того, чтобы лишать меня единственного за неделю свободного вечера, — проскрипел от двери легкий на помине доктор, и я закрыла глаза, не желая видеть его недовольного лица.
— Мистер Грин, это…
— Особый случай, угу. Вернее, особая пациентка. Может, мне поселиться в ее прихожей, чтобы быть все время под рукой?
Похоже, жизнь возвращалась постепенно в привычные рамки. Прояви Грин искреннее участие и озабоченность, я подумала бы, что снова заблудилась во снах.
— Доктор, я бы попросил…
— Вы уже попросили, милорд, и я пришел. Теперь извольте подождать в коридоре.
— Я…
— Настаивать не стану, но один из нас сейчас выйдет. Решайте, вы или я?
— Подожду снаружи, — Оливер пожал, вставая, мою руку. — Недолго.
Я услышала, как дверь открылась, выпуская его, и закрылась снова. Потом — негромкие неторопливые шаги.
— Так что с вами стряслось, Бет? — спросил Грин, остановившись в центре комнаты. — Только не говорите опять, что все хорошо.
А что еще мне сказать?
— Все хорошо…
Доктор раздраженно цыкнул.
— Ладно. Пусть так, хоть по вам и не похоже… Как давно вам настолько хорошо?
— С утра, — созналась я, жмурясь: по моим ощущениям Грин тоже не походил на человека, у которого отобрали свободный вечер. Это было сродни мазохизму, но в глубине души меня радовало то, что я могу это чувствовать — его усталость, опустошенность недавним откатом, пропущенную насквозь чужую боль. Чувствовать, что не мне одной сейчас тяжело…
— Вы рассказывали об этом кому-нибудь? Леди Райс? Милорду Райхону? Подругам?
— Нет.
— Почему?
Я пожала плечами.
— Бет, вы умная девушка, я уже говорил это, и не отказываюсь от своих слов, но иногда… Иногда даже умным и сильным девушкам нужна помощь. Хотя бы медикаментозная, если другой вы не примете…