«Эвеста» утвердила наш проект и дала ему имя - «Гондвана». Далее мы дорабатывали, совершенствовали и дополняли систему, она казалась идеальной. С тех пор ни одной неудачи, все испытуемые входили в систему и выходили из нее без проблем и каких-либо негативных последствий для мозга. Это был искусственный интеллект, который воссоздавал точный прототип подключенного к нему объекта и позволял существовать в киберпространстве в реальном времени. Крысы разгуливали по траве, собирали зерна и общались между собой, только эта трава и все остальное было смоделированной иллюзией.
Далее мы хотели воссоздать что-то вроде небольшого квартала, где предполагаемые пациенты могли бы находиться и вести определенную деятельность, а доктора связываться с ними и не только доктора, но и родственники. Все шло своим чередом, но подключать к исследованию человека было еще рано, мы только-только отладили нужную дозу электро-импульсов, подаваемых в нейронную систему грызунов. Однако в один из вечеров случилось то, что поставило под угрозу всю работу, а потом и вовсе привело к закрытию проекта.
В Совете директоров заседал некий Говард Диккенс, его старший сын уже более года находился в коме после серьезного ранения на службе. Видимо, поэтому проект и одобрили, не задавая лишних вопросов. Так вот, мистер Диккенс, узрев намеченные успехи, захотел испытать программу на своем сыне, чтобы связаться с ним и получить хоть какой-то шанс на его возвращение. Теоретически, ученые могли лично узнать о его состоянии, поговорить с ним и позволить увидеть отца. Только вот все, кроме Диккенса, понимали поспешность и ошибочность такого решения, риск травмировать мозг чрезмерной дозой импульсов был слишком высок, но Совет одобрил решение и принудил ученых провести испытания. Парнишку подключили к программе, сначала дали небольшую дозу, но мозг не ответил на нее, поэтому удвоили количество разрядов, тогда произошло, по словам Говарда, чудо, и «Гондвана» смоделировала объект, вывела его в киберпространство. Диккенса трясло, он, откровенно, рыдал, когда увидел сына, сидящего на скамье в парке. Тот вел себя слишком спокойно, не проявляя особого интереса к тому, что вдруг оказался в неизвестном месте. Я сразу же заподозрил неладное и потребовал отключить парня, но мне буквально дали по рукам, в итоге оставалось лишь наблюдать за ужасающей картиной вскоре развернувшейся передо мной.
Как оказалось, мозг был настолько поврежден, что спасти его уже не представлялось возможным. И давать дополнительную нагрузку на него было противопоказано, но Говард пожелал связаться с сыном, тогда-то все и случилось. Мой помощник дал очередной разряд, которого парень уже не выдержал, программа практически сожгла всю нейронную систему, обуглив серое вещество. Это и было концом! Конечно же, Диккенс обвинил во всем ученых, Совет поскорее замял это дело, а проект прикрыли.