Но были и другие печали, о которых в биографиях не рассказывали. А именно – цензурные ножницы, режущие по-живому художественную кожу произведения в зависимости от перемены климата.
Вот случай, о котором сообщает историк отечественной цензуры Арлен Блюм. Он сравнивает известный рассказ писателя «Голубая чашка» в варианте 1936-го и 1940 года.
1936: «Есть в Германии город Дрезден, и вот из этого города убежал от фашистов один рабочий, еврей…»
1940: «Есть за границей какой-то город, и вот из этого города убежал один рабочий…»
1936: «„Дура, жидовка! – орет Пашка. – Чтоб ты в свою Германию обратно провалилась!“ А Берта дуру по-русски хорошо понимает, а жидовку еще не понимает никак. Подходит она ко мне и спрашивает: „Это что такое жидовка?“ А мне и сказать совестно. Подождал – и вижу: на глазах у нее слезы. Значит, сама догадалась… Я и думаю: „Ну погоди, приятель Санька, это тебе не Германия, с твоим-то фашизмом мы и сами справимся!“»
1940: «Дура, обманщица! Чтоб ты в свою заграницу обратно провалилась! А Берта по-русски хорошо понимает, а дуру и обманщицу еще не понимает никак. Подходит ко мне и спрашивает: „Это что такое дура?“ А мне и сказать совестно… Я и думаю: „Ну погоди, приятель Санька, с твоим-то буржуйством мы и сами справимся!“»
Все понятно: в 1936 году Германия была Стране Советов врагом, а в 1940-м, после пакта Молотова – Риббентропа, стала лучшей ее подругой.
В послесловии к «правдинскому» изданию ранних повестей Гайдара (сборник «Лесные братья», М.: Правда, 1987) рассказывается история первых публикаций повести «Р.В.С».
Когда в июне 1926 года повесть вышла в Госиздате, в Москве, Гайдар, прочитав напечатанное под его именем издание книги, отрекся от этого «сочинения», и его «отречение» тогда же напечатала «Правда». Вот оно:
Уважаемый товарищ редактор! Вчера я увидел свою книгу «Р.В.С.» – повесть для юношества. Эту книгу теперь я своей назвать не могу и не хочу. Она дополнена чьими-то отсебятинами, вставленными нравоучениями, и теперь в ней больше всего той самой «сопливой сусальности», полное отсутствие которой так восхваляли при приеме госиздатовские рецензенты. Слащавость, подделывание под пионера и фальшь проглядывают на каждой ее странице. Обработанная таким образом книга – насмешка над детской литературой и издевательство над автором.
Арк. Голиков-Гайдар
Прав был Александр Сергеевич, который нашу отечественную цензуру только с «дурой» и рифмовал.
Тяжелое это жизненное явление – гений в быту. Если нормальный человек в быту ну побуянит – побьет спьяну жену или, как пишет Михаил Гершензон в письме к брату (после поездки по Подмосковью в 1900 году): «Один пьяный мужик стал требовать с жены на полбутылки, та не дала. Тогда он схватил грудного ребенка за ногу и говорит: „Расшибу о печку“. Однако бросил ребенка, но уперся плечом в стену и выворотил угол избы», – то гений будет есть вас поедом постоянно, из часа в час, ибо уверен: вы, я, он, она – единственные во множественном числе, кто мешает ему, гению, свободно выражать свою гениальность, объедает его, обпивает, недодавая ему нужных калорий для правильного функционирования дара. И такая хренотень – каждый день, как когда-то писал Чуковский.