Как я?
— Гребаная развалина! — я ору на свой телефон, нажимая на кнопку удалить снова и снова, пока большой палец не начинает болеть. В порыве злости, швыряю телефон через кухню, даже не вздрогнув от грохота, когда он, врезавшись в кафельную стену, разлетается на мелкие кусочки. Падаю на стул, сквозь бешеное дыхание едва ли слышу спешный звук шагов по лестнице.
— Какого черта? — шокировано кричит Нан из-за моего плеча, только я не оборачиваюсь, чтобы увидеть потрясенный взгляд, который, должно быть, омрачает ее старое лицо. — Оливия?
Резко встаю, отчего стул отлетает, звук скрипа ножек по полу эхом заполняет нашу старую кухню.
— Я ухожу, — не смотрю на бабушку, сбегая, просто мчусь по коридору и яростно срываю с вешалки свою куртку и сумку.
— Оливия! — ее шаги почти настигают меня, когда я, распахнув входную дверь, чуть не сбиваю с ног Джорджа.
— Утр — ох! — Он смотрит, как я протискиваюсь мимо него, и я только успеваю заметить, как радостная улыбка на его лице превращается в шокированную гримасу, прежде чем я убегаю по дорожке, ведущей от дома.
***
Знаю, что выгляжу не к месту, стоя у входа в тренажерный зал, явно колеблющаяся и немного ошеломленная. Все тренажеры кажутся космическими летательными аппаратами, сотни кнопочек и рычагов на каждом, и я без малейшего понятия, как ими пользоваться. Часовое вводное занятие на прошлой неделе стало для меня прекрасным отвлечением, но вся информация и инструкции вылетели из головы в ту же секунду, как я покинула эксклюзивный фитнес-центр. Осматриваю помещение, теребя кольцо, и вижу большое количество мужчин и женщин, которые усиленно работают на беговых дорожках, отчаянно крутят педали велосипедов и сражаются с тяжестями на огромных подъемных тренажерах. И все выглядят так, будто они совершенно точно знают, что делают.
В попытке включиться подхожу к кулеру и набираю стакан ледяной воды. Колеблясь, я попусту теряю время, а могла бы выплеснуть немного стресса и злости. Замечаю боксерскую грушу в дальнем углу, рядом с ней нет никого на расстоянии тридцати шагов, так что я решаю испытать. На ней нет ни кнопок, ни рычагов.
Подойдя, сама беру перчатки, висящие на стене неподалеку. Просовываю в них руки, как профессионал, как будто прихожу сюда каждое утро и начинаю свой день с часового обливания потом. Закрепив липучки, несильно ударяю по груше. Ничего себе она тяжелая! Мой слабый удар едва ее сдвинул. Замахиваюсь и ударяю сильнее, а после хмурюсь: все, чего смогла добиться, это небольшое покачивание гигантской груши. Решив, что она, должно быть, полна камней, вкладываю свои силы в слабую руку и новым ударом пытаюсь сдвинуть. Еще и рычу, и груша на этот раз значительно сдвигается, отклоняясь от меня, и как будто останавливается на полпути, прежде чем двинуться на меня. Быстро. Я паникую и отдергиваю кулак назад, а потом вытягиваю руку, чтобы не оказаться на полу. Шоковые волны стремятся верх по рукам, когда перчатки встречаются с грушей, и она снова от меня отлетает. Улыбаюсь и расставляю ноги немного, готовясь к ее возвращению, а потом опять сильно бью, заставляя грушу отклониться.